– Но ведь корабелов среди вас нет. Кто ж тебе его построит? – усомнился Вольсунг.

– А для чего у меня книгочей? Посмотрит, подумает, нарисует и скажет, как делать. А уж досок напилить мы и сами сможем, – пожал плечами ярл.

– Долго, – с сомнением протянул Анхель.

– Потому и предлагаем корабль продать, – усмехнулся Юрген. – Вам сейчас золото нужнее. Как говорится, не до жиру.

– А если не захотим продавать? – прищурился Вольсунг, подозрительно поглядывая на Свейна. – Что? Отнимите?

– Это Свейн Акулий зуб, а не Олаф Рыжий. Никто у вас ничего отнимать не станет. Не хотите продавать, не надо. Дело ваше. Сказано же, море большое, и дорог в нём нету. Вам выбирать, как жить, – презрительно скривившись, фыркнул Вадим.

Седой Анхель открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но в этот момент в зал вошли рабыни и принялись обносить воинов вином. Смутившись, гости приняли напиток и, сделав по глотку, выжидательно уставились на Анхеля и Вольсунга. Те тоже глотнули вина, переглянулись и молча опустили головы. Не понимая, что это значит, Вадим вопросительно посмотрел на Свейна.

Глядя на поникших гостей, ярл задумчиво поглаживал бороду. Насторожившись, Вадим перевёл взгляд на Рольфа, но и того хватило только на то, чтобы скорчить недоумённую мину и чуть пожать плечами. И тут Вадима осенило. Северяне понесли серьёзную потерю. Их ярл погиб, а они не могут даже справить по нему тризну. Ведь вся масса припасов и всё золото были на ушедшем корабле.

Приказав рабыням наполнить все рога и кружки, Вадим встал рядом с креслом Свейна и, подумав, громогласно произнёс:

– Друзья, надеюсь, никто не станет возражать, если я скажу, что хочу выпить это вино в память о Сигурде Леворуком. Ярле и воине. Я был с ним только в одном походе, но знаю, что это был честный воин и хороший друг.

Гости дружно вздрогнули, уставившись на него во все глаза. Удручённо крякнув, Свейн покачал головой и, поднявшись, добавил:

– Я и сам должен был подумать о тризне по Сигурду, но все эти разговоры отвлекли меня.

– Для этого и нужен книгочей, – усмехнулся в ответ Вадим.

– Для чего? – снова насторожился Анхель.

– Для того чтобы вовремя дать нужный совет и напомнить о главном, – решительно ответил ему Рольф, поднимая свой неизменный рог. – За Сигурда Леворукого. Да примет Один его бессмертный дух, и пусть он вечно пирует в чертогах его, рядом с великими героями.

Дружно поднявшись, воины выплеснули немного вина на пол и молча осушили кружки.

Опустошив свой бокал, Вадим передал его стоявшей за креслом Налунге и, вздохнув, вопросительно посмотрел на ярла. Свейн с улыбкой кивнул и, усевшись обратно, спросил:

– Так что вы решили?

– Если ты дашь нам клятву на топоре, что, объединившись, мы станем одним кланом и разницы между твоими и нашими воинами в добыче не будет, то мы готовы согласиться, – вздохнул Вольсунг.

– А что скажут те, кто ушёл на втором корабле? – задумчиво спросил Вадим. – Ведь здесь только половина вашего клана.

– Что ты предлагаешь? – устало спросил Анхель.

– Отдохните, а потом отправляйтесь туда, где спрятаны ваши семьи. Расскажите им всё, что услышали здесь, и примите решение сами. Спокойно и осознанно. Я предлагаю сделать так, – повернулся он к Свейну. – Мы выплатим им полную стоимость корабля, и если они решат вернуться, то привезут деньги обратно, в казну. А если нет, это будет просто выгодная обоим кланам сделка. Они при деньгах, а мы с кораблём.

– Пожалуй, это будет справедливо, – задумчиво протянул Анхель. – Даже если мы откажемся, золото поможет пережить нам зиму.

– А корабль поможет нам усилить клан, – в тон ему ответил Вадим.

– Он и вправду умён, твой книгочей, – проворчал Вольсунг, обращаясь к Свейну и кивая на Вадима.

– Он ещё очень не любит, когда о нём говорят так, словно его нет рядом, – фыркнул в ответ Вадим.

Поперхнувшись, воин с опаской покосился на него и, поднявшись, медленно потянул из-за пояса секиру. Шагнув вперёд, Рольф зло усмехнулся и, не обнажая оружия, мрачно прогудел:

– Хочешь драки, получишь. Но учти, его щит понесу я.

– Я пришёл сюда не драться, но так разговаривать со мной не смеет никто, – не слишком уверенно ответил Вольсунг.

– Ну, так и не обнажай оружия, если не хочешь драться. Тем более что он тебя просто предупредил, – огрызнулся Рольф, возвращаясь на своё место.

– На моей памяти, ты уже второй раз вступаешься за него, – неожиданно вступил в разговор Анхель. – Он твой побратим, и я могу это понять. Но что он сам умеет? Неужели ваш ярл держит книгочея, умеющего только думать?

– Ты действительно хочешь это узнать? – иронично усмехнулся Вадим.

– Если наши люди решат принять ваши условия, я хотел бы знать, с кем стоит иметь дело, а с кем только разговоры разговаривать, – дерзко ответил ему кормчий.

– Справедливо, – кивнул Вадим. – Но вся беда в том, что мы не можем драться в поединке чести. Вы наши гости. Если я убью тебя, то твои люди не смогут вернуться обратно, лишившись кормчего, а если ты меня, то мой клан останется без книгочея.

– Ты уже испугался, и теперь пытаешься заговорить меня до смерти?

– Я сказал, что мы не можем сражаться в поединке чести. Но я ничего не говорил про честный кулачный бой. Ты готов сойтись со мной на кулаках? Голыми руками? Или уже испугался?

– Голыми руками? – удивлённо переспросил Анхель. – Без оружия?

– Да. Победит тот, кто останется стоять на ногах. При любом исходе такого боя наши кланы не понесут потери. Не забывай, и ты, и я не просто воины. Мы отвечаем за своих людей, – продолжал напирать Вадим.

– Ну, тут ты прав, – нехотя признал Анхель.

– Он может выставить вместо себя воина, – влез в разговор Вольсунг.

– Тогда и наш книгочей может сделать то же самое, – тут же отозвался Рольф, сжимая огромный кулак.

– Не надо, брат. Ты же знаешь, побить меня сложно, – улыбнулся Вадим, благодарно кивнув ему.

– Так ты согласен на замену? – подобрался Вольсунг, делая шаг вперёд.

– Ты предлагаешь мне драться с тобой?

– Да. Ты и я. Один на один. Без оружия. На кулаках.

– Освободите нам место, – громко сказал Вадим, в очередной раз усмехнувшись.

Отойдя в сторону, он быстро скинул кольчугу, рубашку и, расстегнув пояс, остался стоять с голым торсом. Внимательно наблюдавший за ним воин сделал то же самое, и достав из-за голенища сапога нож, небрежно бросил его на снятые вещи. В свою очередь Вадим молча похлопал себя по голеням, показывая, что в сапогах у