— А на деле?

— А на деле твой дед не пустил бы к себе других.

— Но зачем? — все никак не мог я понять.

— Всегда есть шанс на появление каких-нибудь психов. В позапрошлый раз, насколько я знаю, такое уже было. Да и до этого случались нападения. Вот и сейчас, похоже, будет, — усмехнулся он под конец.

— Ты… — не знал я, что ответить. — Тогда зачем ты об этом рассказываешь?

— Хочу уже наконец сразиться с тобой, — поднялся он из-за стола. — Хотя вряд ли ты дойдешь до меня.

— Подожди. Почему я не могу связаться с бабушкой?

— Макото запретил ей делать это.

— Вот козлина старая, — не удержался я. — Из людей там больше никого не будет? Старейшины рода, например.

— Двух великих посчитали достаточной силой.

Ну да. Плюс защита поместья — и фиг кто пробьется.

— Где именно будет проходить ритуал?

— В ритуальном зале, — взмахнул он рукой, прощаясь.

— И где это?! — крикнул я ему в спину.

На что Кёсахан даже не обернулся. Ну и ладно, сам определю по ходу дела. Вряд ли они будут его прятать так же, как спрятал своего сына Махиро. Да и из Кёсахана больше ничего не вытащить.

Значит, послезавтра в шесть вечера. Ясненько. Что ж, пойду посплю наконец.

К поместью решил отправиться за пару часов до самого ритуала, перед этим побродив по городу в надежде таким образом успокоить гипотетических наблюдателей, хотя так до конца в их существование я и не поверил. Но ведь и такое может быть. Ёкай в виде двери перенес меня к границе охраняемого периметра поместья мгновенно, как и было заявлено. Просто эта самая «дверь» открылась, а за ней уже виднелась пустая дорога, ведущая к воротам родового обиталища Окава. Обмана я не боялся, так как с помощью Рензо — не тащить же этих двоих в подвал ради такой мелочи — был заключен полноценный контракт.

Окава Макото старался не морщиться и вообще не выказывать никаких эмоций, наблюдая за тем, как его сына готовят к ритуалу жертвоприношения. Много лет он с содроганием ждал этого момента, и вот час пробил. Его сын… его последний ребенок… А во всем виноват этот чертов драбл! Если бы он не родился, Макото не поссорился бы с дочерью, если бы он не выгнал ее из дома, он не поссорился бы с сыном, а если бы он с ним не поссорился, тот не сбежал бы из дома… Нет. Если бы не ссора, он… Если бы не драбл, Ичиро не прошел бы через великую потерю и на него не пал бы выбор, когда все узнали бы о его великой силе. Чертов драбл, чертов орден, чертов демон! Если бы он только… Слишком много «если». Теперь уже плевать.

— Главное, — давал последние наставления Ичиро Мин Мэй, — не ссорься с Кеншином. Особенно прилюдно. Он слишком любит показуху и может пойти на принцип, тогда вы точно не помиритесь.

— Я постараюсь, Ичиро-сан, — сквозь всхлипы произнесла Мин Мэй.

— Ну остальное я вроде сказал, — вздохнул он. — Береги себя и извинись перед Кен-чаном за меня, все-таки я даже не попрощался с ним.

Не выдержав, Мин Мэй зарыдала, бросившись ему на грудь.

— Ичиро-са-а-ан…

— Ну-ну, малышка, — погладил он ее по голове. — Не жалей меня — я ухожу со спокойной душой, — улыбнулся он. — Все, иди.

— И… Ичиро-сан, — всхлипывала она.

— Иди. Мне еще надо с отцом попрощаться.

— П-прощайте, И-ичиро-сан…

Дождавшись, когда Мин Мэй, то и дело оборачиваясь, вышла из зала, Ичиро подошел к Макото.

— Не забудь, ты обещал, — произнес младший Окава.

— Если его дети…

— Ты обещал! — надавил на него сын. — Ты передашь его ребенку управление божеством. Без всяких «если».

— Раз обещал, значит, сделаю, — вздохнул старик.

— Его дети будут сильны.

— Да уж надеюсь, — заметил Макото.

— Это даже не обсуждается. Кеншин позаботится об этом. Они будут сильны так или иначе.

Само собой, эти слова немного удивили Макото, но требовать пояснений было явно не время. Да и не очень это было важно.

— Прости за все обиды, сын, — произнес Макото.

Если не сейчас, то когда вообще?

— И ты прости. Не самым лучшим сыном я оказался.

— Лучше, чем из меня отец, — повинился Макото.

— Ты уж позаботься о маме, не надо замыкаться в себе. Ей тоже придется нелегко.

— Позабочусь, — слегка кивнул Макото. — Но у нее хоть внук есть, а я… Как он там меня называет?

— По-разному, — улыбнулся Ичиро. — Но в основном — «дед-козел».

— Мелкий паршивец, — покачал головой Макото.

— У тебя еще есть время, чтобы с ним помириться.

— Нет, — покачал головой Макото. — Я слишком стар, чтобы менять о ком-то мнение. Пусть все остается как есть.

— Ты себя многого лишаешь, — заметил Ичиро.

— Переживу, — дернул плечом его отец.

— Как знаешь, но подумай об этом. Только прилюдно парня не оскорбляй…

— Да, да, я слышал — он показушник.

— Ну… — оглянулся Ичиро на ждущих его орденцев. — Я пошел. И да, — обернулся он. — Если что, запомни — у тебя есть внук, и он должен быть на главном месте.

— Если что? — нахмурился Макото.

— В жизни всякое случается. Просто помни — порой лучше удрать. Благо есть ради кого.

Последние слова сына совсем запутали Макото. Удрать? От кого? Но стоило только Ичиро лечь на ритуальный камень, притащенный сюда Ждунами, все посторонние мысли выдуло из головы Макото. Да и вообще мыслей там не очень много было. Вроде и само жертвоприношение пройдет лишь через два часа, но именно сейчас ритуальщики начнут подготовку и лишат сознания его сына. Лишат, чтобы уже не вернуть. Для Макото он умирает именно сейчас.

Последний взгляд на отца, бледная улыбка, и вот над Ичиро зажигается рунный круг, а его глаза закрываются.

Прощай, сын.

Именно ради этого, чтобы Ичиро умер в родных стенах, чтобы быть рядом с ним, Макото и настоял на месте проведения ритуала. Так-то орденцам плевать, где его проводить, главное, чтобы место было подготовлено, а что может быть подготовлено лучше, чем ритуальный зал рода Окава? В ином случае ритуал проводился бы где-нибудь на территории ордена. Собственно, именно поэтому здесь и присутствовала Даан Мин Мэй. Орден Выбора настоял на защите великих магов, но все, на что смогли уговорить Макото, это Мин Мэй из союзного клана Даан и один из орденских великих. Ждуны сочли двух великих… трех, если считать Кёсахана, и защиту поместья более чем достаточной силой для отражения любых угроз. Поэтому, когда Макото почувствовал пересечение защитной линии, он весьма удивился. Неужто такая дичь, как попытка сорвать подобный ритуал, действительно может прийти кому-то в голову?