Москве пришлось (и исключительно по собственной воле) практически во всём уступить Ангоре. Не удалось защитить, отстоять интересы Армении, да еще и дезавуировать декларацию ревкома Азербайджана от 2 декабря.

Скрепив своей подписью советско-турецкий договор, Чичерин поставил в ложное положение и Сталина, всего три с половиной месяца назад с гордостью писавшего в «Правде»: «Советский Азербайджан добровольно отказался от спорных провинций и декларирует передачу Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха… Пусть знают все, кому ведать надлежит что так называемую армянскую «проблему», над которой тщетно ломали головы старые волки империалистической дипломатии, оказалась в силах разрешить только Советская власть».41

Как теперь должен был чувствовать себя он, немало потрудившийся – вместе с Орджоникидзе – для столь быстрого и мирного завершения конфликта, унёсшего только за последние три года не один десяток тысяч жизней? Да ещё знавшего, сколь тяжело удалось добиться от ревкома Азербайджана такой уступки.

…В дни московской конференции вроде бы подтвердились слова Ю. Кемаля о двуличном, если не сказать – изменническом, поведении Б. Мдивани. Тем не менее, месяц спустя его утвердили председателем Совнаркома Грузинской ССР.

9 марта два турецких полка, стоявших на левом берегу Пороха, по приказу командующего Восточным фронтом генерала Кара-Бекира перешли реку и, быстрым маршем пройдя девять километров, заняли Батум. Пока ещё не советский, но уже ничей. Члены трёх правительств, обосновавшихся там после бегства из Тифлиса меньшевистской Грузии, мусаватистского Азербайджана и Горской Республики, грузились на пароход «Франц Фердинанд», чтобы проследовать в изгнание. В Константинополь, под надёжную защиту вооружённых сил Антанты.

18 марта «Франц Фердинанд» ушёл с батумского рейда, взяв курс на запад, к Босфору. На следующий день город покинули и турки.

12 декабря 1920 года «Правда» известила о созыве 6 февраля X съезда РКП(б). Главным из выносимых на рассмотрение делегатов должна была стать проблема профсоюзов. Ещё в ноябре приведшая к острейшей дискуссии, расколовшей партию.

Генеральный секретарь ВЦСПС Я.Э. Рудзутак, поддержанный Лениным и Зиновьевым, настаивал на подчинённом партии участии рабочих организаций в решении хозяйственных вопросов. Троцкий, на сторону которого встали семь членов ЦК из одиннадцати (Н.И. Бухарин, А.А. Андреев, Ф.Э. Дзержинский. Н.Н. Крестинский, Е.А. Преображенский, Х.Г. Раковский, Л.П. Серебряков), пять членов ЦК КПУ из десяти (В. Аверин. Н. Иванов, Т. Кин, Ф.Я. Кон, Г.Л. Пятаков), два члена Президиума ВЦСПС (А.З. Гольцман, И.В. Косиор), счёл самым «разумным», наиболее приемлемым для быстрейшего перехода к коммунизму – милитаризировать рабочих. Всех. И подчинить их строжайшей воинской дисциплине, организовать на армейский лад.

Столь одиозная, откровенно леворадикальная позиция привела к иной крайности, её прямой противоположности. Заявившим о себе тогда же двум весьма близким друг к другу группам. А.Г. Шляпникова, А.М. Коллонтай и ещё сорока трёх делегатов съезда, назвавших себя «Рабочей оппозицией». Второй, более малочисленной, Т.Г. Сапронова, А.С. Бубнова, Н. Осинского (В.В. Оболенского) – «Платформы демократического централизма». И те и другие дружно провозгласили сохранение ведущей роли пролетариата (что только ему и принадлежит наиглавнейшая роль в решении вопросов внутренней жизни страны, в управлении промышленностью).

Столь невиданный после взятия партией власти её раскол, да ещё по одному– единственному вопросу (правда, вопросу принципиальному) – о месте и роли победившего пролетариата в его же пролетарском государстве – привёл к тому, что порождённая им дискуссия заняла шесть из восьми дней заседаний съезда. Поставила и РКП(б), и КП(б)У на грань полного размежевания на две, а то и три партии.

В конце концов победили сторонники Ленина и Зиновьева. Победили, только благодаря непререкаемому авторитету Владимира Ильича. А заодно добились запрещения отныне создавать какие-либо внутрипартийные фракции. Иными словами, повторения слишком опасной ситуации. Лишь из-за того столь же важный вопрос – об отказе от продразвёрстки, иных «военно-коммунистических» мер, о введении продналога, всяческой поддержке сельскохозяйственной кооперации, о разрешении свободной торговли (что и означало переход к новой экономической политике) – прошёл практически без дебатов.

На фоне жарких споров о единстве РКП(б), не стихавших шесть дней, также незаметно прошёл и доклад Сталина «Задачи партии в национальном вопросе». Ну, а в обсуждении приняли участие всего три депутата. Волновало всех иное.

Как и всем остальным докладчикам, Сталину пришлось подготовить и опубликовать в «Правде» тезисы (то есть проект резолюции) загодя, 10 февраля.42 (Открытие съезда перенесли на месяц, на 6 марта). Такая несомненно демократическая процедура позволяла достичь очень многого, давала возможность тем, кто придерживался иной точки зрения на проблему, так же, заранее, изложить свои взгляды и тщательно, продуманно аргументировать их. Докладчику – подготовить необходимые возражения, иные доказательства своей правоты. Делегатам – внимательно изучить доводы двух, а то и трёх-четырёх сторон, обдуманно занять сторону кого-либо из них. А всё это вместе экономило время работы съезда.

Свои тезисы Сталин начал в обычной для него манере. С выявления причин своеобразия национального вопроса в России. С объяснения того, почему же Западной Европе такие проблемы оказались неприсущими. И продемонстрировал притом глубокое понимание исторических процессов.

«Там, – растолковывал он, – где образование наций в общем и целом совпало по времени с образованием централизованных государств, нации, естественно, облеклись в государственную оболочку, развились в самостоятельные буржуазные национальные государства…

На востоке Европы, наоборот, образование централизованных государств, ускоренное потребностями самообороны (нашествие турок, монголов и пр.), произошло раньше ликвидации феодализма, стало быть, раньше образования наций. Ввиду этого нации не развились здесь и не могли развиться в национальные государства, а образовали несколько смешанных, многонациональных, буржуазных государств, состоящих обычно из одной сильной господствующей нации и нескольких слабых подчинённых. Таковы Австрия, Венгрия, Россия…

Империалистическая война, – продолжал Сталин, – привела к полному распаду побеждённых старых многонациональных государств (Австрия, Венгрия, Россия 1917 года) и, наконец, как наиболее «радикальное», решение национального вопроса буржуазией, к образованию новых буржуазных национальных государств (Польша, Чехословакия, Югославия, Финляндия, Грузия. Армения и др.)

Но образование новых самостоятельных государств, – подчеркнул Сталин, – не установило и не могло установить мирного сожительства национального, не устранило и не могло устранить ни национального неравенства, ни национального гнёта, ибо новые национальные государства… не могут существовать:

а) без угнетения своих национальных меньшинств (Польша, угнетающая белорусов, евреев, литовцев, украинцев; Грузия, угнетающая осетин, абхазцев, армян; Югославия, угнетающая хорватов, босняков и т. д.); б) без расширения своей территории за счёт соседей, что вызывает конфликты и войны (Польша против Литвы, Украины, России; Югославия против Болгарии; Грузия против Армении, Турции и т. д.)».