Но уже месяц спустя Чичерин счёл возможным и силовой метод установления мира в регионе. «Троцкий считает, – сообщил он 7 ноября Сталину, находившемуся в Баку, – что в военном отношении мы на Кавказе усилились и он не возражает против посылки войск в Армению для советизации».15 Не очень полагаясь на телеграф, Чичерин повторил своё предложение через Леграна. «Передайте Сталину, – указывал он, – что ввиду улучшения нашего положения на других фронтах /разгром Врангеля в Крыму – Ю.Ж./, нашего усиления на Кавказе, военные больше не возражают против большей активности на Кавказе. Обращение к нам армянского правительства заставляет нас вмешаться».16

Чичерин далеко не случайно не принимал решения, дожидаясь связи со Сталиным. Ведь тот с 4 ноября находился в Баку, где проходило совещание членов Кавбюро и Политбюро ЦК Компартии Азербайджана. На нём, основываясь на предельно точной, достоверной информации о положении во всём Закавказье, предстояло дать Москве предложение о дальнейших действиях по отношению к Армении, чьи вооружённые силы были уже практически разгромлены турецкой армией, и к меньшевистской Грузии. Как выяснилось, кемалисты попытаются как бы мимоходом, в ходе боевых действий, захватить не только Эриванскую губернию с Нахичеванским уездом, но и Батумскую область, на которую давно претендовали. Но в таком случае в события непременно вмешается Великобритания, считавшая Батум слишком важным стратегическим пунктом, чтобы отдавать его врагу.

Всё это и превращало ситуацию в предельно опасную, ибо один-единственный неверный шаг мог привести Советскую Россию к войне либо с Турцией, либо с Великобританией, а в её лице – со всей Антантой. Поэтому ответ Сталина оказался тщательно взвешенным.

«Если Александрополь будет взят, – сообщил он в Москву 8 ноября, – наиболее вероятной считаю комбинацию о максимальных требованиях /к кемалистам – Ю.Ж./. Во всяком случае, придётся действовать по обстановке. Все зависит оттого, какую позицию займут турки в связи с переговорами с Антантой. Мне достоверно известно, что старый константинопольский /султанский – Ю.Ж./ кабинет Фарид-паши сменён Мушир Изет-пашой для того, чтобы облегчить переговоры с Кемалем, нежелающим иметь дело с Фарид-пашой».

Только затем и дал ответ на телеграммы Чичерина, в которых тот ссылался на мнение Троцкого. «Одно несомненно, – указывал Сталин, – нужно немедленно двинуть воинские части к границам Армении и, при необходимости, войти с ними в Эривань. Подготовительная работа в этом духе ведётся Орджоникидзе как членом Реввоенсовета /Кавказского фронта – Ю.Ж./» 17

Несмотря на столь решительную поддержку своего плана, глава российского внешнеполитического ведомства всё же попытался в последний раз использовать дипломатию. Использовал как формальный предлог отчаянный призыв дашнакского режима (после вступления 7 ноября турок в Александрополь) спасти их от полного разгрома. 11 ноября Чичерин направил Мустафе Кемалю телеграмму следующего содержания:

«Ввиду обращения армянского правительства о посредничестве Советской России между Арменией и Турцией и согласия на то представительства Турецкого национального правительства /данного ещё в июле – Ю.Ж./, Советское правительство извещает Вас, что принимает на себя посредничество и с этой целью отправляет в район военных действий своего полномочного представителя Мдивани».18

Теперь уже Ангора, упоённая победами, без каких-либо объяснений отклонила оливковую ветвь, протянутую Чичериным. Только тогда Москва для спасения Армении решилась на её советизацию. Подтолкнула к тому информация, собранная Сталиным на Кавказе и изложенная 23 ноября в телеграмме Ленину. «У армян войск не стало – писал Иосиф Виссарионович, – турки при желании могут занять всю Армению без труда… Турки уже теперь стараются завести связь с недовольными элементами Азербайджана, принимают петиции от последних и стремятся иметь общую границу с Азербайджаном, что особенно опасно теперь».19

29 ноября в Казахе, где находились части Красной Армии, был образован Ревком, возглавленный С. Касьяном, и провозгласивший образование Социалистической Советской Республики Армении.

В декларации не скрывалось, что «Красная Армия и Советская Россия получили возможность по зову восставшего народа оказать нам братскую помощь в избавлении Армении от агентов Антанты – дашнакцаканского правительства, по восстановлению живых сил страны и в закладке основ мирной трудовой жизни».

Вместе с тем, авторы декларации сочли крайне важным заявить и о более значимом в те дни: «Революционный комитет Советской Армении имеет гарантии действительного сочувствия со стороны братского Советского Азербайджана и твёрдо верит в то, что установлением в Армении Советской власти раз и навсегда устранятся спорные вопросы, стоившие так много крови рабочим и крестьянам обеих стран».20

Доказательство «действительного сочувствия» не заставило себя ждать. Всего через сорок восемь часов, 2 декабря в Баку Нариманов огласил встречную декларацию. Документ, который и объяснил, что же имел в виду Сталин, говоря о ведшейся «подготовительной работе»:

«Советский Азербайджан, идя навстречу братской борьбе братского армянского трудового народа против власти дашнаков, проливающих и проливших невинную кровь наших лучших товарищей-коммунистов в пределах Армении и Зангезура, объявляет, что отныне никакие территориальные вопросы не могут стать причиной кровопускания двух вековых соседних народов – армян и мусульман.

Территории Зангезурского и Нахичеванского уездов являются нераздельной частью Советской Армении, а трудовому крестьянству Нагорного Карабаха предоставляется полное право самоопределения. Все военные действия в пределах Зангезура прекращаются, а войска Советского Азербайджана выводятся».21

Одновременно 2 декабря было подписано и первое соглашение РСФСР и Советской Арменией. Оно, в частности, зафиксировало «бесспорно входящими в состав Социалистической Советской Республики Армения» Эриванскую губернию – следовательно, и принадлежащий к ней Нахичеванский уезд; части Карсской области – её границы пока не определялись; часть Казахского уезда – иными словами – Зангезур, и «те части Тифлисской губернии, которые находились в обладании Арменией до 23 октября 1920 года», то есть до захвата Грузией Ахалкалакского и Борчалинского уездов, они же – «нейтральная зона Лори».22

Судьба сыграла с дашнакским правительством очень злую шутку. В тот самый день, когда Азербайджан торжественно объявил о передаче Советской Армении всех без исключения спорных районов, оно подписало в Александрополе с представителями Турции позорный, означавший полную и безоговорочную капитуляцию, мирный договор. Из-за полного провала своей военной авантюры согласилось снять свою подпись под Севрским договором и, тем самым, официально, юридически отказалось от каких бы то ни было претензий в дальнейшем на Турецкую Армению. Более того, отдало туркам всю Карсскую область, да ещё и подтвердило проведение в Нахичеванском уезде «плебисцита», заведомым результатом которого должно было стать создание там протурецкой «особой администрации».23