Шило был тощий пожилой мужик, отставной майор Советской армии, оставшийся после распада СССР служить в киргизской армии. Он был детдомовский и почти всю жизнь прослужил в Средней Азии: в России его никто не ждал, возвращаться было некуда. Киргизия для него была единственным родным домом. Шило — хороший боец, не подведет.

— Глушим «Зарей». Бросаем сразу четыре штуки и валим всех.

— Они все-таки союзники, хоть и временные, — мрачно сказал Шило.

— По хрену! Они бы наших не пожалели, случись что.

Из западной части бункера раздалось заунывное, однообразное завывание.

— Пошли! — приказал Левченко. — Или сейчас, или никогда. Или мы их, или они нас.

Брошенные в помещение с низким потолком четыре светошумовые гранаты типа «Заря» взорвались с оглушительным грохотом и ярчайшими вспышками света. Жахнуло так, что, наверно, в Пекине слышно было. Перед тем как бросить их в молящихся уйгуров, Руслан приказал заткнуть всем уши ватой и крепко зажмуриться.

Через пару секунд после вспышек и взрывов Левченко с Харитоном ворвались в помещение, расстреливая ползающих по полу оглушенных и шокированных людей. Сзади загрохотали автоматы Шило и Пака — они взяли на себя другой сектор обстрела.

Сколько нужно времени четырем вооруженных автоматами мужчинам, чтобы расстрелять почти полсотни человек, находящихся в беспомощном состоянии? Ответ — почти три минуты… если успеть поменять по одному разу магазины. Это в кино перестрелка идет полчаса игрового времени — в реальности это считаные секунды. Каждый из них отстрелял по два рожка — это двести сорок выстрелов в сумме. На каждого из уйгуров — больше чем по пять пуль. С гарантией. Да плюс рикошет от стен бункера. Люди на намаз пришли, набились в импровизированную мечеть…

Даже несгибаемого Харитона долго и мучительно рвало, после того как они осмотрели место бойни. Вот уж где действительно крови было по колено в буквальном смысле. Каждая пуля 7.62×39, выпущенная ими, пробивала по несколько стоявших на коленях людей.

— Черт… Вентиляция хреновая. Через час весь бункер кровью и требухой провоняет, — зажав нос, процедил Ким.

А через двое суток после того, как они выбрались из этого недостроенного, пропахшего смертью и кровью бункера, они напоролись на китайский спецназ. И вчерашние охотники превратились в дичь…

Сопротивления толком не получилось, несмотря на весь опыт Левченко. С парящими в небе беспилотниками он ничего сделать не мог при всем желании. Их отряд, двигающийся медленно, засекли и вели, видимо, не меньше суток. Потом выбросили вперед с вертолетов блокирующую группу и вызвали огромный «ганшип» на базе Y-8. Он их и раздолбал с воздуха несколькими выстрелами. Руслан шел во главе походной колонны, и его отбросило взрывной волной. Смерть немногих уцелевших после обстрела с воздуха он видел сквозь розовый туман. Как поднявшийся на одно колено Шило, тряся головой, словно конь, был добит вышедшими из-за камней китайцами… «Косые» неторопливо обходили тела, деловито делая контрольные выстрелы в голову…

Внезапное озарение и возращение памяти пошло Руслану на пользу. Только сейчас он понял, что ползет по бетонным плитам совершенно голый, оставляя за собой кровавый след, причем вокруг, не обращая на него внимания, носятся китайцы, пытаясь потушить пылающие кругом пожары. Не собираясь еще раз искушать судьбу, он забился под какую-то машину и оттуда наблюдал за суматохой. Оглянулся назад, на свою тюрьму.

Трехэтажный, составленный из контейнеров полевой тюремный комплекс был наполовину разрушен и пылал, как пионерский костер. К этому добавлялся истошный визг сирен воздушной тревоги. Похоже на то, что по китайцам врезала русская авиация.

Тут взгляд Руслана упал на собственно правое бедро. Оно было измазано чем-то бурым, похожим то ли на дерьмо, то ли на кровь, с этим же дерьмом смешанную. Внизу спины что-то тупо болело, так же тупо ныла спина, на ощупь покрытая какой-то коркой. При каждом прикосновении спина начинала саднить сильнее. Надо было сваливать, пока он пришел в сознание и у «косых» здесь такой звездец творится.

Выглянув из-под машины, он увидел знакомую башню КДП и понял, где находится. Это же «Кант». Авиабаза «Кант», с которой началась его среднеазиатская эпопея. Все вернулось на круги своя.

Тут в поле зрения Руслана попал рослый китаец в наспех надетом защитном пожарном снаряжении и с рацией. «Косой» отдавал какие-то приказы на редкость тонким и визгливым голосом. Китаец стоял к нему спиной и визжал в рацию, периодически маша руками, командуя мечущимися, словно бестолковые куры, подчиненными.

Здоровья в этом положении у Руслана хватило только на один короткий бросок. Он схватил китайца сзади за ноги, обутые в резиновые сапоги, и что есть силы дернул на себя. Тот с хеканьем, клацнув зубами, ударился лицом о бетонную плиту, мгновенно обмякнув. Затащив грузное тело под машину, Руслан разжился рацией и комплектом противопожарной одежды со светоотражающими вставками. Под ней оказался китайский пятнистый мультикам и погоны капитана ВВС НОАК. Лицо китайца превратилось в маску из-за сплошной гематомы. Не давая «косому» прийти в себя, Руслан схватил его одной рукой за подбородок, другой за затылок и резко дернул голову вверх и от себя. Раздался хруст, и тело китайца неестественно выгнулось.

«Все, готов. Обделался перед смертью, поди? Хорошо, что я с него штаны и куртку успел снять».

Выбраться за пределы разгромленной и горящей авиабазы было несложно. Проблемы начались потом. Спустя полчаса от все возрастающей боли в разорванной ножом заднице и обожженной спине он уже не мог идти, а семенил, стараясь не стонать.

Руслан, всхлипывая и постанывая, брел по заброшенным полям, стараясь удалиться от разгромленной базы как можно дальше. Если и подохнуть от потери крови или сумасшедшей боли, нарастающей с каждой минутой, то умереть свободным, а не комнатной собачкой на потеху китайским хозяевам.

С каждой секундой даже семенить становилось тяжело, и он опустился на колени. Все, терпеть больше не было сил.

Сколько прошло времени, он не помнил и не знал, но очнулся от прикосновения мокрой марли к своим ссохшимся губам. И тут же вцепился во влажную ткань зубами.

— Тихо, солдатик, пальцы не откуси, — раздался насмешливый голос с мягким восточным акцентом.

Это было последнее, что он услышал на родном языке, дальше началась какая-то восточная тарабарщина и резкий запах лекарств и немытых человеческих тел…

Когда-то давно здесь стояли русские. Целая мотострелковая дивизия, введенная сюда после «пражской весны» и остававшаяся до самого развала Варшавского договора. Потом дивизию, как и всю Центральную группу советских войск в тогда еще единой Чехословакии, вывели на историческую Родину. Следом исчезла и сама Чехословакия. В маленьком независимом словацком государстве, образовавшемся в 1992 году, былое наследие военной мощи СССР было явно излишним. Военные городки, расположенные вокруг Зволена, постепенно перешли на баланс муниципалитетов, там пытались создавать жилье для малоимущих или молодых семей. Часть городков уступили коммерческим структурам по бросовым ценам, лишь бы забрали.