— Он меняет женщин, с которыми спит. В лучшую сторону. Наверное, у всех организм реагирует быстрее или медленнее. У меня вот изменения произошли почти сразу.

Оля вертелась перед зеркалом, словно школьница, меряющая выпускное платье.

Вадим не был готов признать Винни-Пуха практикующим колдуном. Скорее всего, это собственная магия Ольги изменила её тело. Плюс влюблённость и положительные эмоции.

— Странные способности. Тоже о таком не слышал. Как это может быть полезно для нас?

— Никак. Это может быть полезно мне. Забудь о нашем разговоре.

Она направилась к бассейну и, встряхнув головой, бросилась в воду.

Сколько брызг… Вадим задумчиво проводил девушку глазами. Ну вот, у нашей экспедиции есть первый успех. И вдруг подумал: именно сейчас что-то произойдёт. Он постарался немедленно выгнать эту мысль за двери своего мозга, но та упёрлась четырьмя лапами и задержалась. В бассейне мигнули и погасли фонари. Вода перестала журчать. Через секунду всё заработало. Наверное, включился резервный генератор.

«Уходи», — пнул Вадим дурацкую мысль, прислушиваясь к слабому звону разбившегося стекла, пришедшему с улицы. Шум усиливался. Это был тот самый негромкий звук, когда разум лелеет себя надеждой, что всё обойдётся, а тело замерло в напряжении, понимая, что ошибки нет и неприятности начинаются.

— Выходите! Там что-то происходит! — крикнул Вадим остальным.

Все вылезли на бортик бассейна и уставились на вход, откуда уже отчётливо доносился топот сотен ног. Со стороны они были похожи на Временное правительство, ожидающее в Зимнем дворце появления революционных матросов. И «матросы» появились. Кто-то приехал на лифте, кто-то поднялся по служебной лестнице. В помещении бассейна уже через минуту оказалось несколько десятков разъярённых мужчин, кричащих что-то по-арабски. Впереди маячил знакомый бородач, возглавлявший толпу, пытавшуюся задержать их машину при въезде в Каир.

— Аллах Акбар, — вышел вперёд Вадим, закрывая собою спутников.

Но мужчины не слушали его. Они кричали как стая собак, наливаясь яростным бешенством по мере появления на площадке всё новых и новых сообщников. В руках у них были палки, камни, ножки гостиничных стульев. Передняя шеренга разом бросилась на беззащитных, как им казалось, туристов.

Вадим разозлился. Весь день кто-то старательно свинчивал предохранительный клапан с его разума, и теперь мощный поток тёмной и страшной энергии прорвался наружу, словно озверевший от долгого сидения в тесной бутылке джинн, требующий прибить всех подряд.

Он посмотрел на две камеры наблюдения, установленные над бассейном. Раздался хлопок — это послушно лопнули стекла. Электронная начинка перегорела бесшумно.

Взгляд Вадима вдруг запылал чёрным пламенем. Теперь он был страшен и неузнаваем. Черты исказились. Казалось, разом постарел лет на пятьдесят, превратившись в ужасного старца.

Люди, увидевшие его, в страхе затормозили. Но было поздно. Словно ударившись о какую-то невидимую плоскость, стоявшую перед ним, бородач и его спутники замертво грохнулись на пол. Стена смерти, отмеченная грудой тел, шла ровной полосой в обе стороны. Упавшие не скатывались вперёд. Что-то не давало ни живым, ни мёртвым преодолеть невидимую преграду. И вдруг смертоносная плоскость с жутким чавкающим звуком начала медленно двигаться на застывшую в страхе толпу. Трупы и ещё живые люди, попадавшие в её зону, скручивались и корёжились, словно гигантская рука сжимала их пальцами. Тела раздавливались в фарш, который с негромким и от этого ещё более страшным хлюпаньем оседал, растекаясь по полу. Гадко скрипели перетираемые в пыль кости. Через несколько мгновений перед Вадимом образовалась растущая полоса из кошмарного месива крови и тряпок. Но задние, не видя, что происходит, напирали. Всё новые и новые люди попадали в безжалостную мясорубку, которая неторопливо двигалась вперёд, оставляя за собой однородный ковёр кровавой каши.

— Остановись! Прекрати это! — отчаянно закричал Максим. — Они — обычные люди, которых небеса натравили на нас.

Вадим не обратил внимания. Где тут люди? Это механические куклы, управляемые безжалостной волей каких-то потусторонних сущностей.

Сбоку раздались сумбурные всхлипывания и вскрики. Это бармен, о котором Вадим временно забыл, терял рассудок и не смог сдержать подступившей истерики. Тяжёлый взгляд выбил у него остатки разума. Конец жизни тот проведёт счастливый, разглядывая, как растёт трава.

Неожиданно вперёд выступила Ольга.

— Все застыли и смотрим на меня! — сказала она по-русски, развязывая купальник.

Её голос гремел подобно трубному гласу в день Страшного суда. Все замерли, словно кто-то нажал клавишу «стоп» на пульте гигантского телевизора. Где-то в задних рядах ещё продолжалась борьба — это новые погромщики пытались выйти на площадку. Но скоро и там воцарилась тишина, нарушаемая только монотонным чавканьем, с которым кошмарное нечто, исходящее от Вадима, продолжало пожирать толпу. Но через мгновение прекратилось и оно. Теперь тишина была полной. Люди застыли словно обезьяны перед удавом.

— Идите домой, — продолжала Ольга. — У вас там столько дел. Тихо поворачивайтесь ко мне спиной и аккуратно, никого не толкая, спускайтесь вниз. Идите домой и забудьте всё что было.

Мужчины, словно лунатики, послушно развернулись и потопали вниз. У них на лицах было разочарованное выражение детей, которые пришли в кино, но двери оказались закрыты и сеанс отменён. Скоро на площадке бассейна никого из чужих не осталось.

— Господи! — закричал Андрей, уставившись на кровавое месиво, оставшееся от десятков людей. Оттуда мерзко воняло.

— Успокойся, всё кончено, — обняла его за плечи Ольга.

Все старались не глядеть на Вадима и то, что было на полу перед ним.

— Ты уверен, что без этого нельзя было обойтись? — тихо спросил его Максим.

Вадим помедлил с ответом:

— Через секунду нас бы разорвали на куски, и у Ольги не было бы возможности показать свои чары. Только зачем надо было раздеваться?

— Давно хотела это проделать. Просто красиво… — ответила Ольга, продолжая обнимать Андрея. Того вырвало.

Ольга кивнула Софии:

— Выведи его. И подождите у лифта. Мы с Вадимом всё уберём.

Вадим давно привык: когда они работали вместе, не надо было ничего объяснять друг другу. Всё было давно отлажено и оговорено. Каждый знал, что ему делать. Ольга куда-то метнулась. Он наклонился над кровавой кашей, которая стала пузыриться, оседать и темнеть, превращаясь в золу. Повеяло отвратительно пахнущей гарью. Но уже через минуту запах исчез, унесённый дуновением ветра. Перед Вадимом был только пепел. Тут появилась напарница, тащившая откуда-то шланг. Ещё полминуты — и то, что оставалось от десятка людей, было смыто в канализационный трап. Пол был абсолютно чист, если не считать нескольких мраморных плиток, потрескавшихся от нестерпимого жара.