Она устроилась рядом, набирая в навигаторе адрес отеля на Мёртвом море:

— Катись, яблочко, по серебряному блюдечку, покажи нам путь-дорогу…

— Ты разговариваешь с навигатором? — невинно уточнила Ольга.

— Прогресс. Раньше приходилось спрашивать дорогу у птичек и ветра…

Соня видела, что перед машиной летели два белоснежных крылатых существа. Они торопливо махали крыльями, и видно было, что соревнование со стремительно несущимся джипом давалось нелегко, ведь вдобавок им приходилось отгонять мелких любопытных ангелочков, которые норовили подлететь к машине и заглянуть внутрь. Расстроенная мелюзга разлеталась в стороны, усаживаясь по проволочным оградам и столбам. Скоро София настолько свыклась с их присутствием, что воспринимала как часть пейзажа. Она немного устала и пыталась задремать.

Дорога — это состояние духа. Сначала за окном виднелась спокойная равнина, мелькали уходящие к горизонту поля с рощицами деревьев. Тянулись километровые светло-зелёные грядки салата, петрушки, укропа, за ними громоздились серобурые красавцы артишоки, тут же кучерявилась цветная капуста. Появились виноградники с ровными армейскими рядами могучей лозы, уходящей корнями на десятки метров вниз, в каменистую почву, когда-то бывшую пустыней. Там, где кончались орошаемые поля, летнее солнце изрядно притушило яркую зелень и сделало её буро-золотистой. Но и здесь чувствовалось, как плодородна земля, и чуть намочи — взорвётся урожаем трав, клевера, пшеницы, гречихи… чии… хии… ии… шшш. Шины шуршали, тихо пели, убаюкивали.

Медвежонок-Андрей уже спал, положив лохматую голову на сильные коленки Ольги. Сейчас та не походила на мрачно-насупленную девчонку, а скорее на красавицу колдунью, озабоченную вечным вопросом: «Я ль на свете всех милей?» Мрачным одиноким волком сидел недремлющий Вадим.

Неожиданно София встрепенулась. Сонная вялость ушла. Начался подъём вверх, вдоль зелёных холмов Иерусалима, заросших пушистыми южными соснами. Как сказочно красиво стало за окном! Зелень была густа и свежа, ведь юные сосны отважны и храбры и не боятся палящего зноя. Отвоевав себе место у скал, они приглашали в компанию душистый колючий сланец, похожий на кусты черники. Потом осторожно приходили стыдливые фиалки, дерзкие лютики и прочие многочисленные лесные друзья и знакомые.

Над Иерусалимом небо колыхалось перламутровыми волнами от обилия ангельских существ. Вертикальные сполохи, словно радужные столбы, уходили ввысь. Там ослепительным белым светом сияли огромные шары, похожие на небесные одуванчики. Они медленно дрейфовали над городом, будто гигантские дирижабли, охраняющие небо от врага.

Мир такой, каким мы его видим. Как жаль, что большинство людей воспринимают нашу реальность в узком диапазоне доступных им чувств. Люди живут, как ёжики в тумане. Смутно ощущают, что за спиной что-то прячется, но не знают, что это. Опасно оно или нет. Они чувствуют дрожь от загадочных сущностей, проплывающих рядом. Но могут не догадываться, что в десяти сантиметрах стоит огромный «слон», до тех пор, пока он не наступит на них.

Волшебный город остался позади, началась мрачная, выглаженная безжалостным солнцем пустыня. Жёлтый туман песчаной пыли угрюмым маревом висел в воздухе, доставая до неба. Там, где полагалось быть прохладной небесной тверди, распласталась раскалённая жаровня, от которой удрали и птицы небесные, и ангелы.

Уцелел лишь прах земной, бесконечной бурой плоскостью простиравшийся вокруг. Кое-где возвышались пологие холмы, куски скал и окаменелой глины. Везде — спёкшаяся корка со сморщенными сухими травинками. Глубокие расщелины прорезали уходящую вдаль плоскость, отчего казалось, что они ехали по гигантской морщинистой ладони. Дорога медленно спускалась в бесконечную лощину между пальцев гиганта.

Неожиданно София увидела на приборной панели человечка, одетого в форменный китель работника таможни. Его лицо, волосы, одежда были белёсыми, словно тот жил в стиральной машинке, злоупотребляя отбеливателем.

— Куда направляемся? — строго спросил человечек, раскрывая белый блокнот с девственно пустыми страницами.

«Он запишет мои слова молоком?» — весело подумала София, оглядываясь на Максима, чтобы понять, видит ли он её странного собеседника. Убедившись, что тот занят дорогой, тихонько прошептала:

— Командировка к начальству.

— Вам назначено?

— А как же, — максимально уверенно сообщила София, с удовлетворением глядя, как тот судорожно листает чистые белые листы своей тетрадки. Видно было, что человечек не ожидал такого ответа и теперь не знал, как поступить, постепенно входя в раж. Из воздуха возник увесистый канцелярский том. Белые листы стремительно вспухли, отчего книга стала похожа на мятую хризантему. После секундных размышлений он выбросил её в окно. Книга пролетела сквозь стекла, не причинив вреда арендованному джипу, и растаяла в воздухе.

— Вы тут не очень… — человечек подыскивал слова.

— Мы чуть-чуть, — заверила София, понимая, что бюрократы всех миров одинаковы.

Человечек махнул рукой в воздухе, словно ставя печать. В воздухе появился круглый оттиск, похожий на золотистое яблоко, которое плавно скользнуло в её ладонь. Затем чиновник исчез. С ним растаяли и два ангела, летящих над машиной от самого аэропорта.

Сзади, зашевелившись, проснулся Андрей. Он опрометчиво попытался опустить стекло, откуда полыхнуло немыслимым жаром, словно приоткрылась дверца духовки преисподней.

— Едем в геенну огненную? — Ольга тоже проснулась.

— Чтобы подняться в небеса, нужно спуститься в ад, — ответила София, пытаясь рассмотреть яблоко-печать, которое таяло в руках будто снежинка. — Кстати, сейчас будет граница, — она показала рукой на тёмную полосу, прочерченную на окружающих дорогу холмах.

— Что это? — удивился Андрей.

— Это — «нулевой уровень» Земли. Мёртвое море почти на четыреста метров ниже, здесь начинается другой мир, — объяснила она, разглядывая чудовище, похожее на огромного муравья, появившегося на дороге рядом с машиной и проворно бежавшего по шоссе. Голова с острыми жвалами виднелась прямо у окна. Чувствовалось, что скорость в сто сорок километров в час ему нипочём.

— Запрещённые к провозу объекты есть? — пролаял «муравей» и тут вдруг, захлебнувшись, споткнулся и кубарем полетел на обочину, хрустя отлетающими лапами и частями хитинного туловища.

Сзади натужно выдохнул Вадим, опуская руки.

— Хрень какая-то привиделась, — прокомментировал он.

— Бывает, — согласилась София. Ей было жалко «муравья», который просто делал свою работу.

Показалось Мёртвое море — огромная язва на теле Земли, затянутая маслянистой белёсой субстанцией с бурой коркой по периметру. Сразу появился специфический асфальтовый запах. Дорога запетляла по берегу. Пейзаж стал зыбким, будто видимым сквозь горячий пар или коварный ядовитый туман.

— У чертей подгорела смола. Перемешивать надо тщательнее, — заметила Ольга.