(как сказал один славный московский антиквар в преддверии торгов, «они просто решили обрушить рынок русских автографов, потому что им на нас наплевать»). Однако эти торги подарили некоторым коллекционерам и букинистам возможность приобрести отличные предметы за скромные деньги. Даже мы с А. Л. С. не устояли перед этим соблазном.

Поначалу мы не знали владельца этой коллекции, но вскоре смогли предположить благодаря одному из лотов – автографическому письму И. С. Тургенева. Как мы думаем, это была распродажа собрания Константина Гинзбурга (Нью-Йорк), причем по ценам, в разы меньшим, чем собиратель не столь давно заплатил сам. Относительно демпинга мы можем легко найти подтверждения в каталогах аукционов 2000–2010‐х годов, поскольку многие из этих рукописей приобретались на открытых торгах. Наряду с другими автографами, которые покупались им в последние четверть века, было два ворованных из архивов (о них мы рассказали выше), и ряд соответствующих нашему повествованию.

Например, содержательные письмо Андрея Белого видному текстологу, стиховеду и пушкиноведу Б. В. Томашевскому от 3 августа и 2 сентября 1933 года (лоты 20, 21), текст которых был опубликован в 1982 году А. В. Лавровым, причем в этой публикации Александр Васильевич черным по белому пишет, что письма Белого к Томашевскому печатаются по подлинникам в собрании Н. Б. Томашевского, то есть в тот момент они хранились в квартире Томашевских в писательском доме на набережной канала Грибоедова, 9. Проданы они были не столь дорого, за 2000 и 1750 фунтов соответственно.

Там же встречаем лист черновой рукописи романа Андрея Белого «Петербург» (лот 13), со стартовой ценой 4,5 тысячи фунтов, который имеет указание на происхождение: «Provenance: Vasily Molodyakov (historian, b. 1968)». Но особенно же горестно было нам увидеть лот 60 – лист беловой рукописи Зинаиды Гиппиус со стихотворениями «Белая одежда» и «Мученица»: «Provenance: from a notebook retained by Gippius’s sister, Tatiana (1877–1957) – Leonid Konstantinovich Dolgopolov (1928–1995, scholar of Russian modernism) – Vasily Molodyakov (historian, b. 1968: information from a letter by Molodyakov, 2001)». Вполне достойная генеалогия, которая к тому же всем ясно показывает, что в 1990‐х годах, когда рукопись перешла от Л. К. Долгополова к В. Э. Молодякову, рукопись эта находилась в России.

Впрочем, мы это вспомнили бы и сами, без всяких справок: в середине 1990‐х годов автор этих строк оказался посредником при продаже рукописной тетрадки Зинаиды Гиппиус (40 листов), с которой в силу обстоятельств был вынужден расставаться В. Э. Молодяков. И тогда А. Л. С. – большой поклонник и исследователь творчества Зинаиды Гиппиус – приобрел коробочку с этой рукописью. В тот момент он был невероятно счастлив и, вероятно, даже не думал, что в тетрадке чего-то недостает. Однако часть сделки была от него сокрыта: как иногда бывает, продавец негласно оставил себе на память «кусочек» этой драгоценности, изъяв два стихотворения. Мне же пришлось долгие годы хранить этот секрет, чтобы не огорчать А. Л. С., ну и время от времени напоминать продавцу о былом, сохраняя надежду, что рано или поздно настанет момент, когда Василий Элинархович захочет продать или обменять эту пару листочков, и тем самым будет восстановлена историческая справедливость. В этом я был абсолютно уверен, потому что любой историк литературы должен понимать подобные вещи, а все трое участников сделки были таковыми.

Сбылось мое пророчество лишь отчасти, потому что хотя около 2001 года продавец и расстался с рукописью, с добросовестностью ученого указав происхождение, однако предпочел уступить ее в другие руки. Ни мне, ни А. Л. С. тогда эти листы не предлагались, зато Василий Элинархович получил взамен беловой автограф Бенидикта Лившица – перевод «Вечерней молитвы» Артюра Рембо. Позавидуем обладателю последнего, ну и посочувствуем А. Л. С. Таким путем автограф Гиппиус ушел в другие руки, облетел вокруг Земли и наконец оказался в коллекции Константина Гинзбурга. На этом аукционе он был продан за 6875 фунтов. К слову, это сильно больше суммы, которая была заплачена тридцать лет назад за всю тетрадку без этого листочка.

Этот ряд примеров можно было бы сделать много пространнее, но суть, надеемся, читателям ясна.

И тут-то как раз и возникает наш основной вопрос. Как получилось, что автограф, который в 1990‐х годах или даже позднее находился в Петербурге или Москве, был даже введен в научный оборот, вошел в корпус текстов писателя, по прошествии десяти-двадцати лет появляется вновь, но уже почему-то за границей? Покупатель (новый собственник) на это ответит, наверное, что-то вроде: «А с какой целью интересуетесь?» и закончит уже возгласом в сердцах: «Какая мне разница, я его честно купил на аукционе за большие деньги, отстаньте!»

Вот такой-то предмет и следует именовать «токсичным». Ведь если мы имеем твердое и неоспоримое доказательство, что в 1980–1990‐х годах он был в России, а ныне – торгуется за ее пределами, значит, каким-то образом покинул нашу родину. Вероятно, на законном основании, то есть кто-то должен был получить разрешение на его вывоз. Однако трудно представить себе эксперта, который бы давал подобные разрешения.

Книга или рукопись могут вернуться назад. Скажем, некто богатый поехал в Лондон, купил такой автограф для собственной коллекции, а затем вернул его в Россию с соблюдением таможенных процедур или даже без оных. Новый владелец полагает, что эта репатриация превращает купленный экземпляр в безупречный, ведь он считает себя не без причины добросовестным приобретателем. Но это сомнительно, потому что если предмет все-таки был некогда вывезен без соблюдения законных норм, то он уже никогда не станет непорочным, и никакая добросовестность владельцу не поможет: государство в полном праве изъять предмет как вывезенный контрабандно.

Сегодня, когда мифического «черного рынка» антикварных книг и рукописей уже давно нет и почти все продажи происходят открыто на электронных торгах разного сорта, оказывается возможным не только наблюдать продажи подобных предметов, но и видеть их передвижение по миру. И потому, когда на западном аукционе или в крупном антикварном магазине ты вдруг встречаешь книгу, которая некогда привлекла внимание на отечественном аукционе (причем тот же экземпляр), это лишний повод задуматься.

При этом, еще раз отметим, нужно точно понимать, нет ли путаницы. Ведь могут продаваться не только копии или фальсификаты известных рукописей или автографов, но и варианты или аутентичные копии. Случай такой мы можем привести, и он настолько же важный, насколько и красноречивый.

В 2011 году на аукционе Christie’s был продан «Манифест Молдавии и Валахии и всем христианским народам» от 8 мая 1711 года за подписью Петра Великого, совершенно исключительной исторической важности документ царствования первого русского императора. Это был подлинник писарскою