Летом 1617 г. поляризация общества и голландских регентов достигла своего апогея. Всякая видимость единства отныне была отброшена, и Штаты Голландии раскололись на два враждующих блока. Делфт, где проповедники и большинство регентов были арминанами, но трудовое население, как и в других мануфактурных городах и Амстердаме, в подавляющем большинстве контрремонстрантами, проголосовал за «Решительную Резолюцию». Но, запуганная ростом враждебных настроений среди населения и волнениями в начале сентября, в новой церкви в Делфте (где находился мавзолей Вильгельма Молчаливого), большая часть городского совета отвергла арминианство, взяв верх над бургомистром, Эвоутом ван дер Дессеном, верным союзником Олденбарневельта. Делфт вернулся к настороженному нейтралитету, а вскоре стал склоняться к поддержке штатгальтера. Городской совет Делфта согласился поддержать требование о созыве Национального Синода в декабре 1617 г. Стойкие арминианские города — Роттердам, Лейден, Харлем, Гауда, Алкмар, Хорн, Бриле и Схонховен — в течение лета стали проводить отдельные заседания своих представителей в Гааге. Контрремонстрантские города сделали то же самое.

Мориц неустанно подтачивал основы власти Олденбарневельта, разослав письма к голландским регентам, которые сопротивлялись Олденбарневельту или которых можно было склонить к этому. Он постоянно поддерживал связь с бургомистром Паувом в Амстердаме и забрасывал своими посланиями городские советы Мидделбурга и Монникендама, колеблющихся городов, чьи представители отсутствовали в Гааге 4 августа, в день принятия «Решительной Резолюции», убеждая их выразить протест как против содержания резолюции, так и против того способа, которым она была принята. Он подбивал контрремонстрантских регентов в ремонстрантских городах — особенно Якоба ван Броунховена в Лейдене — организовать сопротивление своим коллегам и убеждать отколовшиеся города, такие как Делфт, Медемблик и Монникендам, поддержать созыв Национального Синода. В конце 1617 г. штатгальтер объехал несколько южноголландских городов в сопровождении своей личной охраны, пытаясь ускорить процесс отхода от правящей арминианской группировки. Его действия все больше тревожили сторонников Олденбарневельта, и ходили упорные слухи о его намерениях. В городах, в которых он побывал, он внушал регентам, что Церковь и государство постигнет неизбежная катастрофа, если не будет срочно созван Национальный Синод для решения церковных дел. Он также пытался, по словам Карлтона, «оправдаться от обвинений, выдвинутых против него его врагами, в том, что он добивается единоличной власти в стране».

В течение следующих недель после принятия «Решительной Резолюции» широко распространились ожидания, что Мориц скоро совершит военный переворот, свергнув Олденбарневельта и арминиан. Многие ожидали этого после мятежа в Лейдене в октябре 1617 г., когда Мориц лично прибыл в Бриль, сменил гарнизон и утвердил свою власть над ним, уверенные, что эти события были лишь предвестием более грозной схватки с Делегированными Советами Голландии. Но штатгальтер до определенного времени предпочитал держаться на заднем плане, опасаясь ощутимой поддержки, которой режим Олденбарневельта еще пользовался в Голландии и за ее пределами. Желая избежать гражданской войны и слишком явного нарушения всех принятых процедур, Мориц признавал необходимость более основательно подготовить почву к предстоящей решающей схватке.

В первые месяцы 1618 г. Олденбарневельт перенес ряд поражений. В январе Мориц приехал в Неймеген и сделал шаг, на который прежде не осмеливался — хотя и утверждал, что уполномочен сделать это по условиям назначения его в 1591 г. штатгальтером Гелдерланда. В сопровождении канцлера Гелдерланда, Герлаха ван дер Капеллена (1543–1625), главы контрремонстрантского рыцарства округа Зютфен, Мориц провел чистку городского совета Неймегена, заменив его членов из числа арминиан контрремонстрантами. Новый городской совет пересмотрел позицию Неймегена по вопросу о Национальном Синоде и в апреле 1617 г. уволил трех городских проповедников-арминиан. Еще одно унижение для арминиан имело место в Хёсдене, в котором, как в капле воды, отразились трения, сотрясавшие тогда Республику. В городе был ремонстрантский городской совет, но преимущественно контрремонстрантское население. В нем проживало также два самых способных реформатских проповедника Соединенных Провинций, но занимавших противоположные стороны: Йохан Гревий из Клеве, один из тех, кто подписал Ремонстрацию 1610 г., и недавно прибывший Гисберт Воэций, ревностный контрремонстрант, которому в последующие десять лет суждено было стать ведущим глашатаем кальвинистской ортодоксии в Республике. Во избежание народного вмешательства в выборы в городской совет 1618 г., голландские Делегированные Советы отправили делегацию во главе с Гроцием, которой было поручено наблюдать за выборами и гарантировать, что город сохранит верность арминианству. Был сформирован новый арминианский городской совет. Но едва только наблюдатели уехали, в городе вспыхнуло восстание, и толпа контрремонстрантов штурмом взяла ратушу, изгнав арминиан и заменив их контрремонстрантами. В отсутствии контроля над военным гарнизоном города, Делегированные Советы не имели другого выбора, кроме как смириться с грозным народным вмешательством в политический процесс.

Стало ясно, что разрешение великого кризиса нельзя было дальше откладывать. Гарнизоны Брилле, Хёсдена, Оудеватера и других городов отказались подчиняться Делегированным Советам. Городские советы были отстранены от дел, в Голландии — в результате народного вмешательства, в Гелдерланде — штатгальтером. Восемь решительных арминианских городов Голландии устроили отдельное собрание в Гааге, попросив трех своих главных пенсионариев — Гроция, Хогербетса и Яна де Хаэна (из Харлема) — составить декларацию, объявлявшую о незаконности происходивших действий и угрожавшую прекратить перечисление голландской части взносов в бюджет Генералитета. Делегация Харлема представила эту декларацию перед собравшимися в полном составе Штатами Голландии 23 января 1618 г. Арминианские города также предлагали навербовать больше ваардгельдеров и для этого нуждались как в оправдательных аргументах, так и в финансовых средствах за счет Генералитета. В строго военном смысле ваардгельдеры не представляли особой ценности. Но увеличение их количества было средством оказания давления на Штаты и другие провинции и грозило поставить страну на грань гражданской войны. В марте, после ожесточенных стычек в Штатах Голландии, арминианские города возобновили вербовку наемников, как и Утрехт.

Со стороны Морица следующим шагом стала мобилизация пяти провинций против Голландии и Утрехта. В марте 1618 г. он лично появился на заседании Штатов Гелдерланда, оправдывая свои действия в Неймегене и убеждая Штаты отклонить протест Голландии, а также провести чистку магистратов и направить своих представителей в Генеральные Штаты для поддержания его требований о роспуске ваардгельдеров в Голландии и Утрехте. В мае Мориц посетил заседание Штатов Оверэйсселя и уговорил все еще колеблющееся рыцарство поддержать его. Во всей восточной части Республики один только Кампен еще оказывал сопротивление. 5 мая 1618 г. непреклонный арминианский городской совет Кампена, собравшись вместе с городскими присяжными советниками, обсудил письмо Морица, в котором последний убеждал их дать согласие на созыв Национального Синода для разрешения религиозных противоречий в провинциях и Союзе в целом. Кампен ответил, что Национальный Синод ничего не решит, а только создаст «еще больше беспорядков и разобщенности». Тогда Штаты Оверэйсселя решили действовать дальше без Кампена и присоединились к остальным провинциям, требуя созыва Национального Синода и расформирования ваардгельдеров. Только в мае под давлением прибывшей в город внушительной делегации во главе с тремя виднейшими дворянами провинции — Сведером ван Хэрсолте (впоследствии ставшим правой рукой Морица в Оверэйссселе), Хендриком Бентинком (дростом Салланда) и Яном ван Раэсфельтом, — упорное сопротивление Кампена наконец было сломлено.