батареи, номера 16 и 17. Мы нашли склады, в которых обнаружили серебряные трубы гусар и чудные каски мирного времени конных артиллеристов. К сожалению, прочее обмундирование было уже расхищено. Трубы мы, конечно, гусарам не отдали, а организовали собственный оркестр. Он играл в городском саду, и, понятно, играл плохо, не успел сыграться. Чтобы компенсировать плохую игру, музыкантов нарядили в синие штаны и каски. Это произвело фурор среди публики, и в нашу батарею явилось человек шесть добровольцев из буржуазных семей города.

Волонтеры

Полковник Шапиловский позвал меня:

— К нам пришли волонтеры. Займитесь ими.

— Что я должен с ними делать, господин полковник?

— Как что? Сделайте из них солдат.

— Господин полковник, вы же знаете, что они пришли из-за касок и синих штанов. Когда они убедятся, что носить их не будут, то заболеют, попросятся в отпуск и не вернутся. То есть дезертируют и унесут еще наше обмундирование. Они будут только в обузу батарее, хороших солдат из них не получится. Лучше сразу их отослать по домам.

— Я это прекрасно знаю и тоже предпочитаю мужиков, которые знакомы с тяжелой жизнью… Но мы не можем отсылать волонтеров… Идите, сделайте, что можете.

Я стал заниматься волонтерами. Был я требователен и неприятен до крайности, чтобы разогнать их как можно скорей. Заставил их чистить лошадей. Вычистить лошадь, которую никогда не чистили, в один присест невозможно. Она кажется чистой, но стоит провести рукой против шерсти, и грязь опять появляется.

— Не чисто. Начинайте сначала.

Чисткой лошадей я довел волонтеров до отчаяния очень быстро.

Вечером второго дня один из них откашлялся и сказал:

— Господин поручик, я получил письмо (откуда? Почта ведь не ходила). Меня извещают, что моя мать заболела…

— И вы проситесь в отпуск? Не так ли?

— Да…

— Есть еще больные у других?

— Да, у меня… И у меня… И у меня тоже…

— Все матери сразу заболели, как по команде? Странная эпидемия.

— Нет, видите ли, это моя тетя… Моя кузина… Сестра…

— Ладно, ладно, не выдумывайте, не старайтесь. Вы еще не солдаты и можете уйти когда хотите.

— Мы вернемся через три дня.

— Идите. Держитесь крепче за подол вашей маменьки и не возвращайтесь… Не унесите щеток, сдайте их мне.

Все ушли поспешно, один остался.

— А ты, чего ты дожидаешься?

— Я не хочу уходить, господин поручик.

— Что?! Ты хочешь остаться в батарее?

— Так точно, господин поручик.

— Хм, хм… Как твое имя?

— Медведев, господин поручик.

— Слушай, Медведев, служба не состоит в том, чтобы гарцевать на красивом жеребце и пленять барышень. Есть усталость, работа, вши, грязь, страх, опасность.

— Я это знаю, господин поручик.

— И несмотря на это, ты хочешь остаться?

— Так точно, господин поручик.

— Хм… Хм… Тогда я тебе скажу, что жизнь солдата совсем не так тяжела. Иди отдыхай и отнеси каптенармусу щетки и скребницы.

Медведев оказался хорошим солдатом и остался в батарее до конца.

Я пошел доложить полковнику Шапиловскому о результате моей деятельности.

— Только один остался? Другие ушли? Результат не блестящий… Чем вы их разогнали?

— Я заставил их чистить никогда не чищенных лошадей.

— Ха, ха, ха. И потом проводили рукой против шерсти? Ха, ха, ха. Ну этот-то последний не убежит?

— Мне кажется, что не убежит.

Нам пришлось пройти через три главных левых притока Днепра: Ворскла, Псел и Сула, мы учили их в гимназии, и пройти с боем, о чем мы в гимназии не подозревали.

Байбарак

Во время этих походов почему-то не было красных бронепоездов, которые в других местах бывали часто. Не было, правда, и наших, но мы и без них обходились.

Мы не долго пробыли в Ромнах. Нашу батарею с полком послали вытеснять красных из окружающих деревень. Мы пошли по направлению к Прилукам, но до них не дошли. Вероятно, у Прилук действовала другая наша группа. Не помню теперь названия деревень и сел, через которые мы прошли. Тогда я их не записал, а потом ни на одной карте обнаружить не мог. Было несколько имений. Одно было сожжено, и торчали одни трубы и пирамидальные тополя, другое, наоборот, было так быстро нами занято, что товарищи не успели его разгромить. На радостях управляющий устроил нам хороший ужин. Жареные гуси и мороженое. В хороших конюшнях мы взяли двух лошадей. Бои были, но красные обыкновенно после жаркой стрельбы уходили.

В большом селе я сидел за столом и писал дневник. Вошел здоровенный парень, рыжий, пояс под пузом, нос картошкой. Он поздоровался, подошел к столу, оперся об него и спросил:

— Ты офицер?

В нем не было наглости, скорей непосредственность.

— Да, я офицер.

— Я хочу в артиллеристы.

— Почему ты хочешь поступить к нам? Пошел бы лучше к красным.

— Да я у них был.

— Ну и что же?

— Да нет, мне у них не понравилось, я дезертировал.

— Ты и от нас дезертируешь? У нас строго.

— Вот