во всех тоннелях, которые мне нужно было пройти, и благодаря этому выбрался.

Едва дослушав до конца, Пена вылетел из хижины, словно испуганная чайка, но спустя мгновение вернулся обратно.

– Иди за мной!

Он направился прямо к шатру Командующей. Оставив меня дожидаться снаружи, Пена ворвался внутрь.

Меня позвали через несколько минут.

– Сними рубашку, – приказала Хризолит.

Я сделал, что она говорит, и дал себя рассмотреть.

– Сколько продолжалась качка после того, как ты дотронулся до стола? – спросила она, вцепившись мне в плечи.

– Недолго, возможно, несколько минут.

Хризолит резко повернулась к Пене, так что ее короткие седые волосы взметнулись в воздухе. Пару секунд между ними происходил молчаливый диалог.

– Вот и ответ на все наши вопросы, – тихо проговорила она, наконец, отпуская меня.

– Если он говорит правду…

– Он понятия не имеет, что произошло, конечно, он говорит правду!

– Но мы не можем довериться ему! Он против нас. Это просто насмешка судьбы, что спустя столько лет именно он нашел эту комнату!…

– Это не насмешка, Пена, это проступок. Проступок конкретного человека, – едко проговорила Командующая, многозначительно смотря на своего Ищущего. – И не первый.

Пена смиренно умолк, ожидая, что Хризолит скажет дальше.

Она повернулась ко мне.

– Мне нужна подробная карта и маршрут, – сказала она. – Мне нужно побывать в этой комнате лично.

– Я составлю карту и отведу вас туда, как только моими людьми будет проложен надежный и безопасный маршрут.

– Твоими людьми? – Командующая слегка подняла бровь.

– Я хотел бы поговорить с вами наедине.

Движением руки Хризолит велела Пене выйти, и он тут же повиновался.

Сама Командующая прошла за свой стол. Я сел напротив нее.

– Я тебя слушаю, – она сложила руки перед собой.

– Через какое-то время вам удастся вернуть оставшуюся часть острова, и человечество опять разделится на два сорта. Но пройдет время, и Огузок снова восстанет. Это будет происходить снова и снова, потому что мы с каждым поколением становимся сильнее, а вы – слабее. Этот путь в конце концов приведет к расовой войне и гибели большей части населения.

Хризолит нахмурилась.

– Ты хочешь поговорить со мной об истории?

– Я считаю, в конечном итоге у людей Остова и Огузка общая цель и нам незачем соперничать. Я хочу предложить сделку, которая поможет достичь мира и избежать того, о чем я говорю.

– Я не иду на сделки с преступниками, Дельфин, даже с теми, кто умеет красиво говорить, – отрезала Командующая. – Или ты делаешь, что просят, по-хорошему, или по-плохому.

– А что может быть хуже того, что уже произошло? – спросил я. – Ваши пытки или не подействуют на меня, или убьют. Другие люди мне безразличны. Вы уже решили отнять свободу у Огузка и не можете угрожать этим. «Плохой» путь уже закончился тупиком. Все, что вы можете, это идти на уступки.

– Яшма сейчас находится у моего сына, Серого. Она на Остове.

– И что вы сделаете? Отравите ее? Запрете? Попробуете убить? Хотел бы я посмотреть, кто из ваших людей осмелится напасть на нее после того, как она одна зарубила двадцать вооруженных черных, – ответил я, спокойно встречая взгляд Командующей. – Выслушайте меня, а потом подумайте. Это все, о чем я сейчас прошу.

– Что ж, птичка, пой, – вздохнула Хризолит, откидываясь на спинку стула. – Только помни, что все твои беды начались именно с этого: ты не следил за тем, что и кому говоришь.

– Сейчас мне кажется, что я говорю именно с тем человеком и именно о том, о чем нужно, – возразил я. – Вам ведь нужна не только карта подземелий. Вам нужны ресурсы с территорий голубых и зеленых, нужны овощи оранжевых. Нужна гарантия, что в ближайшие десятилетия не будет новых восстаний, и вы сможете заниматься Остовом. Я предлагаю несколько сделок, которые помогут достичь этого. Вот первая: у меня есть план насчет территории голубых. Вы дадите мне шанс его реализовать, и, если все получится, вы измените условия мира для стай. После того, как эти условия будут оглашены стаям, перейдем ко второй сделке.

Хризолит молчала, размышляя над моими словами.

Она ничего не теряла: за последние недели она ни на дюйм не продвинулась к цели. На Остове творилось невесть что, там нужны были люди, бесполезно простаивающие у баррикад на Огузке. Даже если мой план провалится, Хризолит потеряет не больше людей, чем потеряла бы без него спустя время.

– Единственные условия мира, которые заставят голубых и оранжевых отступить, – это мои люди, возвращающиеся на Остов. Стаи не примут переговоров.

– Мирным путем дело не решить, но можно захватить территорию голубых с наименьшими потерями: я почти уверен, что это сработает. Тогда они будут обязаны принять ваше щедрое предложение.

– И что тебе нужно для твоего плана?

– Столько опытных людей, сколько вы сможете дать. Чем больше, тем лучше.

– А условия мира?

– Напишем их вместе.

– Не много ли ты на себя берешь? – нахмурилась Командующая.

– С тех пор, как попал на Огузок, я живу во всех стаях по очереди, к тому же я член совета. В отличие от предводителей, которые следят только за одной стаей, я знаю, что нужно каждой. Я уверен, что сумею подобрать такие условия, которые устроят всех.

– Так вот, чего ты хочешь! – Хризолит хищно улыбнулась: она, наконец, поняла, что мы можем говорить на одном языке. Она наклонила голову, как будто хотела взглянуть на меня под новым углом. – Нескромные у тебя аппетиты для поэта.

– После ям я утратил свой талант. Пришлось чем-то заменять.

– Что ж, человек с такими амбициями вызывает у меня больше доверия. Я согласна на твое предложение. Если территория голубых прекратит сопротивление в ближайшие три дня, я предложу им такие условия, на которых мы сегодня сойдемся.

– Не только им, но и всем остальным стаям.

– Как скажешь.

Я оставался в шатре Командующей до утра, составляя мирный договор, который она должна будет предложить стаям. Было нелегко найти компромиссы там, где стакивались противоречивые интересы Остова и Огузка, но приходилось идти на уступки. Когда начало светать, у каждого из нас была подписанная копия договора.

Выйдя наружу, я не чувствовал под собой ног: я никак не мог поверить в то, что мне удалось сделать.

Добравшись до домика ведьм, я упал на свою лежанку и уснул. У меня было пять часов на сон и два часа на планирование перед тем, как я буду говорить перед Исполняющими черных.

Проснувшись, я отправился в гроты и привел себя в порядок. Если я хочу, чтобы черные ко мне прислушались, я должен выглядеть, как один из них, а не как ободранный мутант.