в котором у реальной жизни не было абсолютно никаких шансов на победу.

Они открывали для себя новые волнующие ощущения, которых они не испытывали все те годы работы «с девяти до пяти» — по меткому выражению Джо — в Голливуде. Тогда у каждого случались однодневные интрижки, но потом каждый отправлялся домой к жене или подруге. В шестидесятые Палм — Спрингс и Лас — Вегас представляли собой мирок, в котором правил и ограничений просто не существовало, там всегда от них можно было скрыться. Теперь же все они не просто посещали этот мирок, а жили в нем постоянно, и теперь всеми ими, а не только одним Элвисом овладело стойкое ощущение, что это их жены состояли в браке, а не они.

Фелтон записывал шоу в течение третьей недели гастролей, придерживаясь индивидуального выбора Элвиса, четко обговаривая присутствие каждой песни на диске, чтобы не тратить слишком много пленки. Несмотря на внушительное количество песен, которое они отрепетировали, все еще ощущалась нехватка достойного материала, из которого можно было бы составить альбом. Тогда Чарли устроил быстрый дневной прогон трех песен, аранжировки к которым Глен Д. сделал накануне, и они записали их в тот же вечер. «The Wonder of You» была слезливой любовной балладой со впечатляющим мелодраматическим финалом, к которому Элвис частенько тяготел, «Release Ме» Рэя Прайса была классической кантри — балладой, ну a «See See Rider» представляла собой блюзовый стандарт, который Элвис часто исполнял во время последних гастролей. Но даже с этими песнями альбом казался неполным, поэтому руководство RCA приняло решение добавить еще две песни, записанные еще во время предыдущего августовского турне, в новый альбом, который получил название «On Stage — February 1970». В результате получился альбом, не отличающийся слаженностью и энергетикой живого выступления.

Финальное выступление напоминало лагерные сборы перед расставанием. Вечернее шоу продолжалось до трех часов ночи. Публика с восторгом наблюдала, как Элвис, сидя за фортепьяно, исполнял «Lawdy, Miss Clawdy» и «Blueberry Hill», Сэмми Шор комично бегал вокруг сцены, играя на своей трубе, а Присцилла в шикарном кюлотовом платье с открытой спиной выходила к сцене на песне «Love Me Tender», чтобы получить от Элвиса долгий поцелуй («Кажется, я знаю эту девушку», — говорил он при этом). В последнюю неделю выступлений в большом репетиционном зале появились проблемы со звуком. Задолго до этого Полковник пригрозил хозяевам отеля, что в случае возникновения подобных проблем Элвис выступать не станет. Но, несмотря ни на что, Элвис выступил, и, по единодушному мнению всех, это было лучшее на тот момент его выступление. Иногда, как он признался публике, ему хотелось просто спуститься со сцены и провести все шоу в расслабленной манере Дина Мартина, но он знал, что, если он «не заведет» всех, окружающие могут сказать: «Ну, он просто разучился двигаться». Так он и продолжал заводить всех и вся. К концу выступления он представил публике Полковника и сказал: «Он не просто мой менеджер, я очень его люблю». Когда опустился занавес, как писала репортер и преданная поклонница Элвиса Сью Вигерт, «Сэмми Шор бросился целовать ноги Элвиса, которые уже просто подкашивались, как и у всей публики».

На следующий день Полковник улетел в Хьюстон, где в конце недели Элвис должен был открывать Хьюстонский фестиваль живой музыки и родео в Астродоум. Было запланированно шесть концертов: три вечерних и три дневных, поэтому Полковник улетел, чтобы заранее проверить отель и убедиться, что служба безопасности на должном уровне. По прибытии он узнал, что по городу уже распространились слухи, что все билеты на концерты были распроданы. Полковник сразу же выделил десять тысяч долларов, чтобы по радио периодически звучали объявления о наличии билетов. «Все было тщательно проверено», — писала репортер Houston Post Мардж Крамбейкер. «Когда Паркер прибыл в этот вторник, первым делом он обошел все помещения отеля и проверил, как идет подготовка… Он изучил лифты. Тщательно исследовал коридоры, входы и выходы. Была осмотрена даже крыша… Абсолютно профессиональный подход к своему бизнесу просто ошеломляет».

Элвис прибыл на следующий день на борту личного самолета Кирка Керкориана, хозяина «Интернэшнл». Его сопровождали Джо, Ред, Сонни, Чарли, Джи Джи, Джерри Шиллинг, Клифф Гливз и его отец Вернон. Полковник еще раньше было попытался ограничить количество сопровождающих, написав в письме Джо, что всем разместиться будет тяжело и что праздношатающиеся там не нужны, но, очевидно, либо Элвис был не в курсе этого, либо он был просто не согласен. Приехали почти все. На первой же репетиции в четверг стало ясно, что ситуация со звуком была безнадежна. Даже Фелтон и Билл Портер ничем не могли помочь, чтобы ее улучшить, поэтому Элвис сказал всей группе, чтобы «они даже не пытались что — либо предпринять и просто выходили и играли».

На следующий день Элвис выступал дважды, между гонками на повозках, запряженных лошадьми, и соревнованием по оседланию быков. Он выезжал в открытом джипе из — за сцены и проезжал по краю арены, а его поклонники устремлялись за ним. По мнению Роберта Хилберна из Los — Angeles Times, это была первая настоящая проверка истинной его популярности, так же как и его первое выступление в Хьюстоне на дневном концерте в рамках родео. В некотором роде это выступление было разочаровывающим. Элвис заметно нервничал, акустика была настолько удручающей, насколько и предполагалось, он даже извинялся перед почти семнадцатитысячной публикой, в которой было около четырех тысяч детей — инвалидов, приглашенных Элвисом и Полковником. После концерта всем было ясно, что он очень расстроен. По воспоминаниям Джи Джи Гэмбилла, «он вернулся в отель… и лег на кровать. «Вот и все. Больше у меня этого просто нет», — сказал он». Даже непоколебимый Полковник выглядел расстроенным. Когда Элвис проснулся, он снова покачал головой и сказал: «Да, мне кажется, у меня уже просто не получится выступать так, как раньше». Но потом, как вспоминает Джи Джи, они выглянули в окно и увидели огромный ряд машин, которые выстроились на шоссе по направлению к отелю. «Черт меня подери, — сказал Элвис. — Я думаю, я еще смогу их поразить».

«Условия [для второго концерта] были улучшены», сообщалось в Los — Angeles Times, просто потому, что концерт происходил вечером. «Голос Пресли звучал сильней, акустика на сцене была улучшена, шоу в целом воспринималось гораздо лучше, чем во время дневного выступления». Элвис, как заключал Хилберн, был неподражаем. «Его голос так и остался лучшим в рок— и поп — музыке, его сценические движения, уже менее самоуверенные, чем прошлым летом… были в абсолютной гармонии с