– Эвил, черт тебя возьми! – разъярилась Тэта. – Хочешь, чтобы эти… твари поскорее пришли за нами?

– Мне просто нравится, как звучит мой голос, – та сокрушенно повесила голову.

Тэта закатила глаза.

– Трудно придумать бóльшую правду.

– Нам туда, – прошептал Мемфис, и они все вчетвером проследовали к концу платформы и уставились, перегнувшись через ограждение, на пути внизу.

Тэта оценила высоту обрыва.

– Да вы, должно быть, шутите.

– Я тебе помогу, Принцесса, – Мемфис протянул ей руку. – Держись рядом.

– Поэт, я намерена держаться так близко, что ты решишь, будто набрал сто два фунта.

Мемфис перелез первым и спрыгнул вниз, потом поймал Тэту, радуясь ее весу у себя на руках.

– Проще простого, – сказал он с улыбкой. – Давай к нам, Эви.

Эви попыталась перепорхнуть через перила, но у нее, как назло, застрял каблук. В конце прыжка она чуть не размазала по стенке Мемфиса.

– А поосторожнее нельзя? – задал он риторический вопрос, ставя ее наземь.

– Так, куда теперь? – осведомился Сэм, спрыгивая с платформы и вытирая руки о штаны.

– Лин сказала, станция пневматического поезда была под пересечением Бродвея и Уоррен, – значит, туда.

Мемфис показал прямо вдоль путей, уходящих пологой дугой за угол и освещенных только цепочкой рабочих ламп высоко под потолком. Там было темно, грязно и опасно – никаких мостков или перил, только стены и рельсы. Если по отрезку пойдет поезд, они окажутся в ловушке. Контактный рельс гудел от напряжения – от него шевелился воздух и ныли зубы.

– Следите за ним внимательно, – предостерег Сэм, – там самый сок.

– Ну, у вас тут и холодрыга, – поделилась Эви, все еще скверно выговаривая окончания.

Кофе и холод сделали свое дело, перегнав ее из категории «пьяна в стельку» в «чуть менее пьяна» с нотами раздражительности и воинственности в букете.

– Ничего, выживешь, – сказал Сэм. – Если только эти голодные духи нас не сцапают. Тогда – нет. Зато температура окружающей среды разом перестанет тебя волновать. Так на так это будет самая крутая вечеринка на Манхэттене. Гип-гип, ура.

– Веселое у вас настроение, как я погляжу, парниша, – сказала Эви.

– А я вообще веселый, – процедил Сэм сквозь зубы, светя фонариком на рельсы впереди. – Давай, дуй вперед.

Мемфис поглядел вверх, вбирая взглядом все закопченное величие подземки.

– Тут даже как-то красиво, а? Типа целый город под городом.

– Как скажешь, Поэт. Ну что, далеко еще? – отозвалась Тэта, глядя себе под ноги: не хватало еще, чтобы туфля застряла между шпал.

Мемфис черкнул лучом по бетонным аркам.

– Если Лин права насчет станции Бича, футов сто.

Крыса кинулась вдоль рельса, Тэта ахнула. Мемфис обнял ее за плечи.

– Она испугалась нас больше, чем мы ее.

– Тогда она наверняка сдохнет от ужаса.

Кругом появилась вода. Она воняла серой и гнилью. Они прикрыли носы и стали дышать ртом.

– Сэм, – сказала вдруг Эви. – Чего-то я не понимаю, что творится.

– Насколько ты пьяна?

– Да иди ты. Я про… про все вот это. Мертвецы, Джон Хоббс, Уилл, Ротке, карты, которые мы нашли… Проект «Бизон», – c похмелья язык у нее ворочался тяжело. – Я тебе должна кое-что сказать Сэм. Про сегодняшний вечер и про то, что случилось на радио.

Сэм нетерпеливо махнул рукой с фонариком; свет плеснул на железо и грязь.

– Ты сейчас хочешь об этом поговорить? Здесь?

– Тс-с-с, слушай. Тот парень принес мне считать расческу. Ну, гребешок такой. Сэм, она принадлежала Джеймсу, – сказала Эви, держась за его спину, чтобы не навернуться в темноте.

– Ты о чем вообще говоришь?

– О расческе. Он сказал, она его друга, но он врал, Сэм. Расческа была моего брата. В трансе я увидела Джеймса.

Сэм старался держать фонарик ровно, а сам в это время переваривал услышанное.

– Ты этого парня знаешь?

– В жизни не видала, клянусь.

– Тогда откуда у него расческа твоего брата?

– Сказал, ему заплатили, чтобы он ее мне подсунул. Люди в темных костюмах.

– Думаешь, это те же, что вломились на почту… после того, как туда вломились мы?

– Да не знаю я, Сэм. Я больше вообще ничегошеньки не знаю. – Эви сглотнула. – Как вот про нас с тобой, например.

– Нет никаких нас с тобой, ты это предельно внятно сегодня объяснила, – сказал Сэм. – Слушай, ты меня попросила сыграть роль, я сыграл. Дальше я работаю соло.

– И кто теперь врет? Я читала твои личные вещи, забыл? Я тебя знаю.

– Ни хрена ты не знаешь.

Однако джин был не намерен дать Эви запереться в себе.

– Я тебя видела. Настоящего тебя. Я держала твои тайны в руках, вот так. Ты боишься, Сэм. Притворяешься, что нет, а на самом деле душа в пятках. Как и у всех у нас.

Сэм свирепо развернулся к ней.

– Все, что ты знаешь, – это вечеринки, развлечения да болтать людям, что они хотят услышать на радио. А, да, еще сердца разбивать.

Он решительно двинулся дальше, светя фонарем вперед, во тьму. Какого дьявола он дал ей так себя разбередить? Вот и пускай людей после этого внутрь… Единожды сняв броню, ее потом очень уж трудно напялить назад.

Эви заковыляла следом.

– Точняк. Совсем забыла: я же просто девчонка с радио. Я, между прочим, читаю то, что люди сами решают мне дать, Сэм. А ты крадешь, что пожелаешь, и никогда не думаешь, кому это сколько будет стоить.

В глазах ее набухли слезы.

– Не реви, – сказал Сэм; внутри у него как-то все перепуталось. – Только не реви. Не могу, когда женщина ревет.

– Хрен тебе, а не мои слезы, Сэм Ллойд! Отзываю ставку, – зубы у нее уже хорошо так стучали. – Но не смей говорить мне, что я знаю и чего не знаю. Потому что ты сам не знаешь.

– Да я даже не знаю, о чем мы сейчас спорим.

– Давай уже уложим призрака баиньки. Мне ванна нужна. Мне, блин, двенадцать ванн нужно. А завтра мы объявим о трагическом завершении нашей помолвки. Хочешь быть один? Будешь, – пообещала Эви, и они пошли дальше молча.

Воды уже было по середину голени. Она стекала по бокам тоннеля и плескала на ходу им на одежду, пробирая холодом до костей. Эви поглядела через стальную опорную арку тоннеля на ту сторону путей, c платформой обратного направления. Тьма на мгновение озарилась, показав выбеленный силуэт мужчины в шахтерской каске. Что-то в нем было неприятно неправильное. Вот он упал на корточки… рот его все открывался и закрывался, открывался и закрывался…