И во флоте США в ту пору, и среди многих историков впоследствии раздавались голоса, вполне убедительно доказывавшие, что уже к концу 1943 г. действия Макартура лишились стратегического значения и единственной причиной последовавшей кровавой бани на Филиппинах были собственные амбиции командующего, которые стоили жизни многим филиппинцам, а также нескольким тысячам американцев. Господство США на море и в воздухе усилилось настолько, что японцы не могли даже переправлять свои войска в юго-западной части Тихого океана и противостоять стратегическим замыслам союзников. В конце 1943 г. американские подводные лодки, чей вклад в общее дело был очень велик, начали перерезать маршруты снабжения, связывавшие отдаленные концы расползшейся японской империи. В изолированных японских гарнизонах не хватало и провианта, и оружия, и амуниции.

Однако для всех войн, и в особенности для величайших в человеческой истории, характерно, что их участники и события начинают двигаться уже как бы по инерции. Так и Макартур: он получил высокий чин, пропаганда прославляла его как лучшего из американских полководцев. Самым эффективным подразделением его штаба оказалась пиар-команда. Хотя окружение Рузвельта и сам президент, а также большинство американских военачальников считали Макартура шарлатаном17, отвечая на вопрос, кого они считают величайшим полководцем Америки, 43 % в 1945 г. назвали Макартура, 31 % – Эйзенхауэра, 17 % – Паттона и 1 % – Маршалла. Внешность Макартура, воля и личный авторитет затмевали имидж других военачальников. Хотя Макартуру так и не доверили огромные ресурсы, которых он постоянно требовал, политического и морального влияния ему хватило, чтобы осуществить задуманную кампанию и достичь собственных целей. Теоретически правительство США могло бы остановить наземные операции Макартура против Японии в 1944 г., после того как генерал утвердился на Марианских островах. Поднимаясь с авиабаз на островах американские бомбардировщики («летающие крепости») могли стереть Японию в порошок. В сочетании с морской блокадой, подорвавшей в Японии производство (в особенности сказывался недостаток нефти), непрерывные воздушные налеты с неотвратимостью приближали капитуляцию противника. Кровавые бои за острова 1944–1945 гг., как и запоздалое продвижение англичан в Бирму, по сути дела, никак не отражались на исходе войны.

Но подобные оценки задним числом делает потомство, а в ту пору показалось бы немыслимым остановить вдруг наземные операции (разве что летчики приветствовали бы такое решение, они рады были доказать, что и сами справятся с япошками). Американский корпус морской пехоты и армейские подразделения на Тихом океане продолжали сражаться. Ничего другого ни они сами, ни их близкие, ни народ в целом не могли ожидать. Когда народы вступают в смертельную схватку, они с мрачной неизбежностью будут убивать друг друга, пока один из них не будет полностью разбит. Весной 1944 г. японцы еще не были готовы признать свое поражение.

В сентябре 1939 г. умники в Англии рассуждали: «В последней войне генералы кое-чему научились. Обойдется без массового кровопролития». На что Ивлин Во со свойственной ему язвительностью возражал: «Какая же победа без массового кровопролития?»1 И хотя Ивлин Во, быть может, хотел всего лишь эпатировать публику, его вопрос оказался вполне точным: чтобы покончить с нацистской Германией, требовалось разбить наголову вермахт. Западным союзникам невероятно повезло: по счетам уплатила главным образом Россия, на ее долю пришлось 95 % от общего числа потерь трех великих держав. В 1940–1941 гг. Англия сражалась против Гитлера в одиночку. Затем США внесли существенный материальный вклад в разгром Германии, снабдив оружием, транспортом и боеприпасами как Великобританию, так и Россию (поставки достигли пика к 1943 г. и с тех пор продолжались в максимальном объеме). Также огромную роль сыграли морские и воздушные армады США. Существенно подорвали дух противника английские и американские авианалеты на Германию. Но участие сухопутных армий союзников оставалось незначительным вплоть до высадки на Континенте в 1944 г. Советские войска перебили более 4,5 млн немцев, американцы и англичане на земле и в воздухе – лишь около полумиллиона. Эти цифры наглядно демонстрируют степень вовлеченности каждой страны в боевые действия.

Чтобы армии Черчилля и Рузвельта могли сыграть заметную роль в наземной войне против Германии, следовало высадить на Континенте по меньшей мере 40 дивизий, а то и больше, и сделать это до того, как русские начали в 1943 г. одерживать крупные победы. И американские, и английские военачальники считали, что для подобной операции им недостает обученных солдат и снаряжения. Более того, не хватало и кораблей, чтобы доставить на Континент столь многочисленное войско и затем снабжать его. Люфтваффе все еще представляло собой заметную угрозу: лишь в следующем году американские истребители Mustang уничтожат большую часть воздушного флота Германии. Но, если бы союзники предприняли попытку высадиться раньше, чем в 1944 г., их господство в воздухе над Францией, к 1944 г. неоспоримое, подверглось бы серьезному испытанию.

Американцы рискнули бы высадить небольшой отряд во Франции в 1943 г. и даже в 1942 г. Вот только основную часть этого отряда должны были составить англичане, а англичане не хотели этого. Они полагали (и, скорее всего, справедливо), что по Франции следует ударить превосходящими силами, иначе их постигнет очередная катастрофа, столь же страшная и унизительная, как в первые военные годы. Даже если б кампания на Континенте и в 1943 г. привела к победе, она обошлась бы в сотни тысяч дополнительных потерь для англичан и американцев сверх тех, что они понесли в 1944–1945 гг., ведь им пришлось бы столкнуться с куда более сильной немецкой армией, чем та, которая защищала Нормандию в День «Д» и позднее, – сказался еще один год сражений на Восточном фронте.

Море, отделявшее союзников от оккупированной Европы, было дополнительным препятствием для экспедиционных сил, которым предстояло высадиться во Франции. Но пока что море защищало англичан и американцев от немецкого вторжения. У Рузвельта и Черчилля имелась свобода действий – роскошь, в которой русским было отказано: Красная армия вынуждена была изо дня в день вступать в непосредственный контакт с противником. Капитан Павел Коваленко, как и многие его соотечественники, возмущался «малодушием» союзников (разумеется, вовсе не помня, сколь неблагородную роль разыгрывало его отечество в период с 1939-го по июнь 1941 г.). Коваленко писал с фронта в марте 1943 г.: «Уинстон Черчилль произнес по радио речь, он-де полагает, что как-нибудь в будущем году или годом позже мы добьемся поражения Гитлера. Чего и ждать от этих сволочей союзников? Подлецы и обманщики. Лезут в драку, когда исход уже решен».

Черчилль, прекрасно осведомленный о таких чувствах, наставлял в марте 1943 г. начальников штабов: «Англичане и американцы повсеместно норовят подстраховаться до такой степени, что уже сделались неспособны вести наступательную войну. Ближайшие шесть или восемь месяцев Англии и Соединенным Штатам предстоит сражаться против полудюжины немецких дивизий [в Северной Африке и на Сицилии]. К этому сводятся все наши усилия, и вы должны постараться исправить положение»2. Но англичане и американцы так и не сочли возможным развернуть в Европе крупномасштабную наземную операцию в 1943 г., а предпочли ограничиться вылазками против южного фланга оси. В Касабланке делегация Черчилля вырвала у американцев согласие осуществить высадку на Сицилию: в тот момент ее планировали на начало лета. Большие надежды возлагались также на операцию Pointblank – совместную бомбардировку Континента, которая должна была стать прелюдией к вторжению во Францию. К следующей встрече на высшем уровне в Вашингтоне (она состоялась в мае) затянувшийся эндшпиль в Северной Африке вынудил перенести сроки Сицилийской кампании на июль. Американские начальники штабов были недовольны таким отвлечением сил от грядущей высадки во Франции, но на встрече в Вашингтоне они вынуждены были признать, что в тот год экспедиция в Северо-Восточную Европу состояться не может. Американцы считали, что недостаток кораблей, на который ссылаются англичане, – всего лишь предлог, чтобы уклониться от высадки на Континенте, но, хотя англичане, безусловно, перестраховывались, транспортные проблемы были от того не менее реальными. Союзные армии не могли томиться без дела в Англии до следующего лета, но никакого другого назначения для них, кроме Сицилии, не существовало.