«А-а-а…»

«Не хлопай глазами! Твой внутренний резерв вырос, вот и я сменила свой облик. И давай уже поспешим, пока дракон твой все Подземное царство не разрушил, добираясь до тебя!» – «Кошка» скакнула в груду камней.

Небольшое усилие, и вместо них весь коридор заполнили тетрадные листы. Еще пара шагов, и я попала в ласковые объятия Шайнера.

– Жива! – Супруг покрыл поцелуями мое лицо.

– И ты жив! – Я прильнула к его губам.

Потом какое-то время мы стояли, обнявшись, и молчали. Арриен гладил меня по голове, а я наслаждалась его любовью.

– Я бы умер, если бы вы погибли, – услышала я слова своего мужчины.

– Шайн, – озадачилась, – с тобой все в порядке? Давай полечу!

Он хмыкнул и как-то особенно счастливо улыбнулся, а моя «кошка» едко заметила: «Ну ты и скудоумная!»

Нахмурилась и вновь взглянула Шайнеру в глаза. Его улыбка стала ласковой, а ладонь скользнула на мой живот. Усмехаясь, Арриен проговорил:

– Обычно жена сообщает об этом своему мужу…

От неожиданности я позабыла вдохнуть, резко отстранилась и обратилась к своей магии. «Кошка» с хитрым выражением на мордочке сошла с насиженного места, свернулась в клубок, показывая того, кого она так старательно оберегала, – небольшой комочек, сверкающий всеми оттенками синего.

– Сын, – выдохнула я.

– Ага! – с широченной и весьма глупой улыбкой подтвердил дракон. И теперь глупо заулыбалась я, после всплакнула и крепче обняла супруга. Он целовал меня, успокаивал и уверял, что все будет хорошо. Внутри меня спала моя магия, ревностно оберегая едва зародившуюся жизнь. Да и навьего зверя мы победили, так что я могла надеяться, что все действительно будет хорошо.

Когда двинулись в обратный путь, оба улыбались. Но моя улыбка померкла, как только мы ступили в пещеру, в которой остался Корин. Рыжика нигде не было. Я стала панически озираться по сторонам, а Шайнер уверенно шагнул к трупу скального тролля и отшвырнул его прочь. Я вздрогнула – на каменном полу лежал сильно израненный Корин. Всхлипнула и бросилась к нему. Вся одежда рыжика была пропитана кровью. Убрала с его лица влажные прядки, прикоснулась к грязному лбу. Зеленые глаза медленно открылись, губы шевельнулись, но с них сорвался только тихий стон. С трудом Корин нашел в себе силы, чтобы улыбнуться мне. Я погладила его по голове, глядя в светлые глаза и орошая лицо своими слезами.

– Ма-шерра, – раздалось над самым моим ухом, – может, ты перестанешь лить слезы и по-быстрому вылечишь его?

Я остолбенела, вспоминая рассказ Шалуны. Шайн, уловив мои сомнения, требовательно рыкнул:

– Лечи! Подумаешь после!

«Кошка» с неохотой поднялась с насиженного места, проворчав: «Просят тут всякие, мешают оберегать дитя!» – и скакнула в ауру рыжика.

«В кого превращать будем? Хотя знаю – в эльфа», – уверенно ответила Белоснежка сама себе.

«В эльфа!» – подтвердила я, разом вспомнив давнюю ночь в эльфийском лесу и откровенный разговор.

Открыла глаза; супруг, присевший напротив, недовольно хмурился.

– Не ревнуй, – устало попросила его.

– Да я не о том! Ты зачем его усыпила? Парень здоровенный, как орифаус, вот пусть бы и шел обратно сам. А так кто его понесет?

Умоляюще посмотрела на Арриена:

– Пожалуйста…

Он покачал головой и ворчливо молвил:

– Потом устрою ему выволочку! Кто же так тролля убивает?

– Как – так? – не поняла я.

– Целиком, – равнодушно сказал супруг и уже не так безучастно добавил: – А теперь рассказывай, о чем тебе поведала Шалуна.

Я честно обо всем рассказала, а он задумчиво ответил:

– Р-разберемся! – Затем перекинул через плечо спящего Корина, и мы отправились искать остальных.

Нелика сидела в пустом зале замка, прижимая к себе неведомого пушистого зверя. Выглядела полуэльфийка отрешенно, поэтому я просто взяла ее за руку и повела прочь. Мое любопытство по поводу зверушки удовлетворил супруг, пояснив, что сестре достался редкий экземпляр, который вырастет и превратится в сильного и неутомимого охранника, до мозга костей преданного хозяевам. На вопрос, откуда зверь взялся, ответа пока не было. Нелика молча держалась за меня и разговаривать не хотела.

Ксимер нашелся у основания лестницы. Широко улыбнулся спекшимися от жара губами, покосился на спящего Корина, присвистнул при виде подарка Нелики и махнул рукой Шайнеру, что-то сказав на языке дуайгаров. Дракон недобро сверкнул глазами и язвительно отозвался все на том же языке демонов. С лица Ксимерлиона сошли краски, рот приоткрылся, а глазами беловолосый захлопал так, что я удивленно спросила:

– Что это с ним?

Шайн ухмыльнулся и пояснил мне:

– Я сообщил ему о том, что скоро он станет папочкой!

Теперь рот открылся и у меня тоже.

– Я еще по приезде заметил, что твоя сестрица ждет ребенка, и Ремиз с Лерианом это тоже поняли. Мы даже ставки сделали, как скоро Лисса обрадует своего дурня. – Ехидная улыбка не сходила с лица супруга.

– Она еще сама об этом не ведает, – подумав, оповестила я.

– Вероятно, – пожал плечами Арриен, – срок был дней пять, не больше.

– А твоя жена знает о своем положении? – едко поинтересовался пришедший в себя Ксимер.

– Знает! – бескомпромиссно отозвался дракон.

– А вчера утром…

– Так мы вчера вошли в лабиринт? – удивилась я. – Вот почему вы так странно себя вели за завтраком, – бросила возмущенный взгляд на супруга. Он старательно делал вид, что занят Корином, а Ксимерлион довольно улыбнулся:

– Ага! Я увидел, как отреагировали на ваше появление Ремиз с Лерианом, и заподозрил неладное.

– Нет, с драконами просто невыносимо жить! Ничего нельзя сохранить в секрете, – высказалась я и, увидев недовольно прищуренные синие глаза супруга, спешно прибавила: – Как и с нагами. А с демонами так и вовсе невозможно, – выразительно глянула на сиреневоглазого. – Лисса с вас еще спросит за свое усыпление!

– А у меня теперь есть что ей на это ответить, – самодовольно известил он.

Этель дожидалась нас, не теряя времени даром. Кузина трапезничала, а именно завтракала, ибо, как мне сказали, наверху занимался день.

Лериан выглядел изрядно потрепанным, но был жив, он даже кивнул, едва заметил нас. По тропке шли долго, но теперь можно было не опасаться черной магии, потому что ворота в Навь были закрыты. На привал останавливаться не стали – всем не терпелось выбраться отсюда, поэтому мы как могли торопились за путевиком.

Потом долго обнимались с живой и относительно здоровой Йеной, а после я целовала вяло отбивающегося Андера. Улыбнувшись, он шепнул: