Глава шестая

В Парамоновке в то время все уже знали, что Кучеров, отработав почти двадцать лет первым секретарем райкома, уезжает продолжать службу в областной город. Обиженные на него почему-то радовались, будто надеялись, что новый руководитель районной партийной организации им будет прощать грехи и просчеты. Кое-кто выражал незлобивую зависть: мол, заслужил себе человек квартиру в большом городе, солидную должность получил, и пенсия у него будет не простая — республиканская, а может, и союзная даже. Но все сходились в одном: Игнатий Григорьевич «крест» свой нес честно, в кустах не прятался в ненастные дни. Вот и на отдых идти не спешил, хотя здоровье не бог весть какое. Чипуров и Румянцев откровенно радовались назначению Кучерова. Для них Игнатий Григорьевич по-прежнему остается хозяином, командиром. Оба знали, что работать с ним можно крепко, а жить в ладу, но без панибратства. Так же придется держать вожжи в руках, натягивать лямку потуже. Время требует прибавить обороты и скорости, шевелить мозгами, и чтобы лишь дело, никаких громких слов.

Правда, Чипуров и Румянцев втихомолку вот чему удивлялись: как это Кучеров согласился оставить столько начатых дел в Парамоновском районе.

— Город Сосновый при нем заложили, а доводить до конца придется, наверно, Краюхину, — заметил однажды Чипуров. — Помню, Игнатий Григорьевич лично мне признавался, что не уедет из Парамоновки, пока здесь город не выстроят.

— Дела передал он в надежные руки, — сказал Румянцев. — Краюхин еще молодой, силы в нем недюжинные. Нефть, север знает не хуже Кучерова. Да и действовать им сообща придется. Без стройматериалов никакая организация у нас тут не обходится. Другое — разработка торфяников. Торф — продукт ценный: и нужные питательные вещества содержит, и улучшает структуру, водно-воздушный обмен почвы. Я, как бывший аграрник, свидетельствую. В европейской части страны торфов поубавилось: в топках электростанций много успели сжечь. А у нас в области, Филипп Ефимович, по оценке специалистов, торфов почти тридцать миллиардов тонн! Надо исследовать и на научной основе разрабатывать торфо-минеральные удобрения в гранулах. В Парамоновском районе столько болот, что без электроники не обсчитать, не обмерить. По области — и того больше. В центральной газете я как-то вычитал, что в Нарыме торфов, если только самим использовать, хватит на пять тысяч лет! Значит, нужно делиться с другими краями, республиками. Компост — лучшее удобрение. Готовь миллионами тонн и вывози на поля. Думаю, что эта работа не менее грандиозна в будущем, чем нефть и газ в настоящее время. Так что Кучеров опять сел на богатую жилу.

— Пожалуй, — согласился Филипп Ефимович. — Новое да живое дело нервы сильно подстегивает. А нам надо думать о переработке леса, что будем снимать с буровых «кустов». Тоже задача, Николай Савельевич. Уже начал прощупывать почву, где найти легкие передвижные лесопильные станки. И балки нам нужны, чтобы наши вахтовики жили в нормальных условиях, не завидовали нефтяникам. Балками, кстати сказать, тебе заняться придется.

— Принимаю задание. Займусь.

Смена руководства в Парамоновке совпала с приездом сюда заместителя министра топливной промышленности. Прилетел — встретили. Видом солидный, манерами степенный. Интерес проявил ко всему неподдельный, сразу пошел в Заовражном по объектам, весь поселок шагами вымерял и вокруг Заовражного снег обтоптал, дышал тяжеленько, ибо грузен был, но тяжесть ходьбы сносил терпеливо, да и на свежем морозном воздухе легче дышалось, чем в министерском-то кабинете. Все лицо захватило румянцем… Потом на участки летали. И потратили на все это целых два дня…

Запросил министерский товарищ сибирскую баньку. Какой разговор! Давно уж готова была — только намек подать. Парная чипуровской бани гудела от пара, и пар был зело знойный. Елена Диомидовна уж постаралась вытопить. Московский высокий гость банился, парился всласть, в предбаннике отпивался брусничным морсом, снежком натирал разгоряченное тело.

После бани, конечно, застолье. Там заместитель министра речи держал, да мастерски так, цветисто, пространно, с сургучным блеском в глазах и огурцом на вилке. Сам растрогался и всех остальных, кто там присутствовал, в умиление привел, когда слова произнес:

— Заовражный мы сделаем садом!

Ну, просьбы, понятно, пошли: нужно выделить ассигнования на капитальное строительство, нужны дороги, необходимо улучшить соцкультбыт. И о станках Чипуров речь повел, которые следует установить на месторождениях нефти и подбирать там, в дело использовать снятый с буровых площадей лес. Заместитель министра отчалил, видя на лицах провожающих задумчивость, близкую к грусти…

— Как он тебе показался? — спросил Чипурова Румянцев.

— Вижу его второй раз. Когда меня в Ленинград посылали учиться, он в Москве приглашал на беседу. Много расспрашивал, ну и конечно об увлечениях. Я ответил, что всю свою жизнь увлекался только тайгой. А разве не так? Из леса — грибы и ягоды. Из леса — орехи, пушнина, дрова и стройматериалы. Как с юности начал, так и пластаюсь за кубометры, за их качество и количество. Кажется, понял меня заместитель министра, секретарше своей велел нам чаю подать. Пили, помню, с хрустящим печеньем, сахар — вприкусочку. Вот за чаем мы и уговорились, что-посетит он наш Заовражный при случае. Думаю, что на то, как мы его встретили, не посетует. Да, глядишь, и поможет чем-нибудь нашему леспромхозу.

— А чего ему сетовать! — сказал, как недовольство выказал, Николай Савельевич. — Не одним его чаем поили. И не одним жареным карасем, косачом кормили. Уха из стерлядки была. Осетрина присутствовала. Клюква, черника, брусника… А настораживает: словоохотлив больно! Обещания дает горячо, без оглядки и оговорок, так сказать, лба не морща. Мало я веры держу на его обещания…

— Из того, что сулил Заовражному, хоть бы половину дали, — призадумался Чипуров.

Сомнения Румянцева стали оправдываться. Время текло, а в Заовражный ничего ровным счетом не поступало. Или в министерстве все фонды уже успели распределить, или просто о далеком нарымском леспромхозе забыли. На деле вышло, что обули Заовражный в «посульные лапти».

Чипуров поехал в Парамоновку к другу детства, которого давно называл не иначе, как Финансист. Он действительно был финансистом в масштабах здешнего района — голова светлая, рука твердая.

— Как быть? Дай совет. В чем Заовражный успел, ты хорошо знаешь. Но я под посулы московского гостя размахнулся не на шутку.