На новом месте Николай Филиппович гужи не ослабил, прежней напористости не потерял. Конечно, тут масштаб был помельче. Филиал института готовил проекты. В проектах Мержин умел разбираться, с подчиненных спрашивал умно, требовательно. Начальник, что был до него, занимался попустительством. Иные проектировщики чрезмерно увлекались охотой, рыбалкой, были не прочь в трудовые часы в лес по грибы податься или, придумав «устаток», пойти в ресторан посидеть. В короткое время Мержин все это прикрыл. Кое-кто губы дул и косо смотрел на него. Кое с кем пришлось просто расстаться.

Проектный отдел научно-исследовательского института нефти, как говорится, функционировал четко. Министерство Мержина отмечало, и можно бы жить да радоваться: бродить в часы отдыха вокруг дачи в сосновом бору, играть с внуками да романы почитывать. Но за последние шесть лет он так и не примирился с мыслью, что уже нет для него дела более крупного. Нефтяные промыслы влекли по-прежнему нестерпимо. Он ждал и надеялся, что вспомнят и позовут. Неразумно же, черт побери, держать его знания и опыт под спудом! Что накопил за жизнь, что взял от общества, то и верни с лихвой. А прицел уже давно был у Николая Филипповича, куда лучше всего он мог бы направить стопы.

Чем не заманчива сторона кудринская! Давно ему виделось там поприще большое, пусть меньше, чем Нефтеград и в целом земли Алешинского района, но все же широкое, перспективное. Не сегодня-завтра в Кудрине будет нефтегазодобывающее управление. Пора, пора! Время давно подстегивает ускорить разработку тамошних месторождений, используя новую технику и технологию. Кое-что и успелось, например применение блочного строительства при сооружении промысловых объектов. Геологи постарались прирастить запасы в тех местах, где добывается нефть. Перспективы хорошие, а размаха пока не видно. Если как следует поднапрячься, то продуктивные площади можно быстро ввести в дело. Но с обустройством скважин положение бедственное. И соцкультбыт запущен. Худо с системой сбора, подготовки транспорта нефти и газа. Газ используется едва ли наполовину. Столько богатства теряем…

Мержин любил рассуждать на все эти темы, выстраивать факты так, что сомнений в выводах не оставалось. Он высчитал, что объединение должно увеличить проходку пород до полутора миллионов метров за пятилетку. Об этом он не раз говорил в области и министерстве. Викентий Кузьмич Латунин считал его доводы обоснованными. Такая задача непременно потянет за собой реконструкцию системы трубопроводов, других промысловых объектов. Потребуются дополнительная дорожно-строительная техника и оборудование. Без помощи геофизического треста тоже не обойтись никак. А тресту нужны лимиты проектно-изыскательских работ и капитальных вложений, чтобы построить дополнительные объекты Сибирской геофизической экспедиции. Сейсморазведка в нефтяных делах пионерствует, без ее данных буровики и шагу шагнуть не могут. Совершенно необходимо, рассуждал Мержин, создать новые буровые бригады. На бурении, как на большом гвозде, висит благополучие нефтяных разработок, а порядка в этом не было прежде, нет и теперь. Помнит Николай Филиппович, какой анализ давал он тогда буровому хозяйству. Слабое место — поэтапная концентрация транспортных средств на узловых участках работ, будь то переброска буровой бригады, перетаскивание бурового станка или что-то иное. Повелось так, что техника и плавсредства выделяются специальному строительному управлению, вышкомонтажной конторе и предприятиям бурения по обособленным заявкам. Всем понемногу, как сестрам по серьгам. Техника эта шла нередко даже вразбивку, например один кран с трайлером, а к нему — ничего больше. Вот кран и стоял без дела. Техника должна собираться в один кулак, тогда бы и план бурения, и строительство скважин шли нормально. Надо не только бурить, но и обеспечивать бурение! Редкий руководитель буровых работ хорошо знает обстановку в целом. «Чистого» бурения быть не может. Только взаимодействие всех принесет желаемый результат.

Мержин подсчитывал, и выходило, что если ликвидировать все «окна», то сократятся потери многих и многих суток. Можно получить до пяти станкомесяцев на бригаду дополнительно.

«Окна» — потеря драгоценного времени. На ход буровых работ влияет недостаточное количество вагонов-домиков, вагонов-столовых и другого инвентаря. Имея их по два комплекта, можно было бы заблаговременно заезжать на очередной «куст», экономя при этом время. И еще резерв: буровики, вышкомонтажники и строители должны научиться сдавать скважины на передвижку и демонтаж станков в бурение и «кустов» в монтаж бурового оборудования с первого предъявления. Это стало бы честью каждого коллектива…

Бывая в те годы в Кудрине, Мержин видел, как отстает там строительство жилья. И в эти последние годы оно не так уж продвинулось. И тогда, и теперь застопорилось решение с перебазировкой в Кудрино управления разведочного бурения. Разве можно добиться лада в таком сложном деле, как разбуривание скважин, если половина служб и контора находятся в одном месте, а половина — в другом? Семьи специалистов живут в областном городе, сами специалисты — в Кудрине. Как наступает пятница, так начинается торопливое упаковывание чемоданов и сумок, утром люди бегут пораньше на вертолетную площадку, на аэродром, чтобы смотать поскорее удочки и сделать возможное и невозможное, чтобы задержаться в областном центре подольше, якобы для решения дел, когда их решать надо вовсе не на асфальте, а в болотах, среди тайги! Кажется, один начальник разведочного бурения — Саблин — перетянул семью в Кудрино, но Саблина вскоре выбрали председателем Кудринского поселкового Совета. Работа, конечно, важная, всеобъемлющая. На место Саблина назначили малоопытного человека, вялого, который при своем невысоком росте готов был вставать на котурны, лишь бы его признавали и слушались. Он даже мат пробовал пускать «в дело», но буровики его поднимали на смех и, в свою очередь, отправляли туда, где Макар телят не пас… Видел все это Мержин, знал, но напрямую эта контора его не касалась. Не касалась, а душа все равно болела, ныла, как ноет больной зуб.

Задумывался Николай Филиппович и насчет своего проектного отдела. Жизнь требовала, чтобы на земле нарымской создался свой самостоятельный научно-исследовательский институт нефти — проектный институт. Проблем много, со временем они не убавятся, а возрастут. Если научно-исследовательский по нефти откроют, то его, Мержина, могут назначить директором. Хорошо ли, плохо для него это будет — сказать трудно. С одной стороны — престижно и портфель солидный. Два-три раза побываешь в столице по вызову министерства на защиту проектов, для всяких согласований, увязываний. На склоне лет, перед пенсией, лучше гавани и желать не надо. Но в том загвоздка была, что Николай Филиппович на отдых не торопился и этого самого «склона лет» не чувствовал. Натура его просила не ровной, размеренной жизни, не