Что поделать – всего не ухватишь, надо выбирать главное.

Но это будет через пятнадцать минут.

Через десять минут Никита представит, как спустя много лет, совсем старый, он пьет водку со своим сыном, говорит: Как бы я ни любил Дашу, я всегда знал, что Машка, она на всю жизнь, не знаю даже почему. Ты уж пойми, один раз – оно ведь со всяким может случиться. Что ты молчишь, сынок? Скажи мне что-нибудь! – и сын отвечает: Я все понимаю, пап. Все нормально, ты что?

Сейчас Никита знает: так и надо поступить. Даже если сын ответит по-другому. Даже если сына вообще не будет.

Вот Никита входит в квартиру, и в этот момент Мореухов последний раз касается карандашом бумаги. Он знает – сейчас он сделал что-то очень важное. Наклонив голову, Мореухов смотрит на рисунок: немолодой мужчина сидит на полу, а рядом, в глубоком кресле, неподвижно, как мертвая, – его жена.

Гоша (2002 г. р.) и Саша (2005 г. р.), троюродные брат и сестра

О на представляет: ее живот – огромный круглый аквариум, а в нем с боку на бок переворачивается большая симпатичная рыба. Тычется в стенку то мордочкой, то хвостиком, иногда плавником заденет. Плавает. Довольная, счастливая.

Нет, разумеется, никакой рыбы внутри нет, даже хвостик – и тот исчез на восьмой неделе, и на УЗИ все проверили, нормальный ребенок, она не знает только, мальчик или девочка, не хочет знать, пусть будет сюрприз. Милке вообще предсказали неправильно, можно и не заморачиваться, правда? Мне-то без разницы – мальчик, девочка. Пусть будет рыбка, пока там плавает. Плавает моя рыбка и сосет пальчик. Ну и что с того, что у рыб нет пальцев, это волшебная рыбка.

Конечно, пусть будет рыбка. Рыбка, а также зайчик, киска, мышка, крошка, мой малыш, мой хороший, золотко мое, сердечко мое ненаглядное. Лена сидит, мурлычет ласковые слова, гладит свой не такой уж и большой живот, ждет, когда рыбка всплеснет хвостом. Хорошо, когда будущий отец тоже кладет руку на живот, – Чувствуешь, милый, он пинается? Видишь, он узнает тебя! – но Лена сидит одна, в крайнем случае – с Милкой. Она и живет сейчас в Милкином подмосковном доме: в июле Милка вернулась в Москву и сразу начала: роддом, врачи, курсы для беременных, обследования, ежедневные прогулки…

Они гуляют в знакомой роще, Лена смеется: редко я тут раньше бывала трезвой! Милка пьет «корону», хихикает: терпи-терпи, тебе еще повезло, что не куришь!

Проходит лето, и вот Лена уже одна вышагивает по желто-красному подмосковному лесу, одна, а вроде и не одна: у нее внутри ворочается с боку на бок большая довольная рыба. Лена гладит живот, говорит: Сиди смирно, рыбка, тебе еще рано вылезать, поплавай хотя бы недельки три, а лучше пять, как положено.

Лена гадает: все-таки мальчик или девочка? Если мальчик – пусть будет похож на моего брата. Умный, талантливый, девочками слишком не увлекается, водки не пьет, наркотиков не нюхает. Как назову? Родится – вот и решу, а то за этот год мне все мужские имена разонравились. А девочку? Девочку назову Милой, если Милка возражать не будет.

Девочка пусть будет похожа на меня. Ноги длинные, грудка аккуратная, носик маленький, глазки узенькие. На меня – и на мою маму. Вот бы она порадовалась! Была бы жива – я бы, наверное, звонила ей каждый день. Говорят, у беременных с матерями особо близкие отношения. Ну я вот не успела, не получилось у меня с мамой особо близких отношений, остались просто близкие, как всю жизнь были.

Лена гуляет по широкой просеке, гладит большой живот, листья пожухли, похолодало, задувает осенний ветер. Рыбка-рыбка, как ты там? Тебе не холодно, правда? Давай я руку положу, а ты ткнешься, хочешь? Вот так, да.

Образование дам самое лучшее, летом буду возить к морю, следить, чтобы спортом занимался… зайчик, хочешь заниматься спортом? Молчишь, да? Не очень хочешь, значит. Понятно, весь в маму.

Милка уехала на две недели, оставила шофера и ключи от дома. Конечно, можно и в Москву съездить, но что там делать? Не дай бог, укачает по дороге, хотя токсикоза вроде нет, тьфу-тьфу-тьфу. Все равно лучше здесь – посижу, посмотрю телевизор. У Милки роскошная гостиная: большой экран, домашний кинотеатр, мохнатый белый ковер. Лежишь, щелкаешь пультом, ищешь мелодраму, чтобы поплакать. Все равно глаза на мокром месте, наверное, так и положено. Типа как при ПМС.

Разумеется, воды отошли точнехонько на роскошный ковер. Лена даже не испугалась, сказала себе очень спокойно: Вот и разбился наш аквариум, теперь держись, рыбка, держись теперь, Ленка, вызвала водителя, сама легла на заднее сиденье, позвонила врачу уже из машины, мол, еду к вам, воды уже отошли, спокойно так сказала, без всякой паники – и начала материться, лишь когда узнала, что именно сегодня ее врача нет в Москве. Буркнула: Передавайте привет вашей конференции – и рассоединилась, решила: позвоню Милке, порадую про ковер. Мне так понравилось говорить у меня отошли воды. Я уже в какой-то момент думала, что не придется… ой-ой-ой.

Пока все, как обещали: интервал пять минут, схватки где-то по минуте. Не так уж и больно, вполне терпимо, особенно если ехать поаккуратней. Эй, не надо так гнать, я не прямо сейчас рожаю!

Послушай, малыш, есть новость. Ты теперь не рыбка, ты, наверное, зайчик. Или котенок, или маленький кротик… кто еще живет в норках? Одним словом, держись там, мой маленький, хорошо? Всего несколько часиков – и мы с тобой увидимся. Родной мой, милый, ты подожди, пожалуйста, до роддома, а потом быстренько вылезай, договорились? Ой, уй, вот теперь и в самом деле больно!

Как там нужно дышать? Глубоко грудью и носом? Вдох-выдох, вдох-выдох… и интервалы сокращаются, что же это такое, ой, мамочки! Вдох-выдох, вдох-выдох… что, неужели приехали? Уф, кажется, успела, теперь уже нестрашно, ой, твою мать, ой, мамочка, не страшно, зато больно.

Да, возраст сорок пять, да, не замужем, нет, я не хочу кесарево. Врач сказал – нет никаких показаний. Возраст – не показание, я говорю! О-О-О-О-О-О-О-О-О-О! По-собачьи, по-собачьи, я знаю, давайте, везите скорей в родовое. Хорошо, я пойду ногами.

Малыш, послушай, мы уже на месте. Сейчас мама уляжется поудобней – и можешь вылезать. Ты все-таки девочка или мальчик? Вот скоро и узнаем, ой-ой, мой маленький, потерпи немножко, не так быстро, А-А-А-А-А-А-А-А, вашу мать, куда все запропастились! Как там? Четыре счета вдох, шесть счетов выдох. Йога какая-то просто. Ф-ф-ф-ф, х-х-х-х-х-х. А теперь собачкой, собачкой, больно-то как, мамочки!

Что значит – часок полежи? А разве не прямо сейчас, разве я еще не?.. Нет-нет-нет, я столько не выдержу! А-А-А-А-А-А-А, какая сука говорила, что естественные процессы не бывают болезненными? А-А-А-А-А-А! Она сама, интересно, рожала? Ф-ф-ф-ф, х-х-х-х-х-х.

Все бабы как бабы, Господи, одна я – дура дурой. На хрена я рожаю? Без мужика, без матери, одна в городе, лучшая подруга – вне зоны действия сети, гинеколог – и тот на конференции. Одна-одинешенька, то есть, извини, зайчонок, вдвоем с тобой, но, ой-ой-ой, ты только не обижайся О-ОО-О-О-О-О, я не это имела в виду. Ф-ф-ф-ф, х-х-х-х-х-х, и еще разок: ф-ф-ф-ф, х-х-х-х-х-х.