– Ты не убивал Джесс, – говорит мама.

Я молча качаю головой.

Мама смотрит на Джейкоба:

– И ты не убивал Джесс.

– Я только перенес ее тело. – Он выкатывает глаза. – Я же все время говорил тебе.

– Джейкоб, Джесс была жива, когда ты пришел в дом? – спрашивает Оливер.

– Нет! Но я увидел, что там был Тэо, и сделал то, что было правильно.

– Почему ты не позвонил матери? Не вызвал «скорую помощь»? – спрашивает отец. – Зачем решил устроить сцену преступления, чтобы прикрыть Тэо?

Джейкоб смотрит прямо на меня. И мне от этого больно, по-настоящему больно.

– Домашние правила, – просто говорит он. – Заботься о своем брате, у тебя больше никого нет.

– Вы должны что-нибудь предпринять, – обращается мама к Оливеру. – Это новые улики. Тэо может дать показания…

– Его могут тоже втянуть в это дело или обвинить в сокрытии улик…

– Вы должны что-нибудь предпринять, – повторяет мама.

Оливер уже тянется за курткой.

– Пошли, – говорит он.

Мы с Джейкобом выходим из кухни последними. Торт так и стоит на столе вместе с другими моими подарками. Он уже похож на музейный экспонат, неприкосновенный. Никто не догадался бы, что пять минут назад мы отмечали день рождения.

– Джейкоб? – (Мой брат оборачивается.) – Я не знаю, что сказать.

Он неловко хлопает меня по плечу и отвечает:

– Не переживай, со мной это часто бывает.

Сегодня 15 апреля. В 1912 году в этот день затонул «Титаник». В 1924-м Рэнд Макнелли опубликовал первый атлас дорог. В 1947-м Джеки Робинсон впервые сыграл за «Бруклин доджерс». Кроме того, это день рождения Леонардо да Винчи, писателя Генри Джеймса, девушки, которая играет Гермиону в фильмах про Гарри Поттера, и моего брата Тэо.

Я всегда завидовал дню рождения Тэо. В мой, 21 декабря, самое примечательное событие – это взрыв рейса 103 компании «Пан-Ам» над Локерби в 1988-м. Фрэнк Заппа родился в один день со мной, но, честно говоря, это несравнимо с да Винчи, правда? Плюс мой день рождения приходится на самый короткий день в году. Меня это всегда огорчало. Думаю, Фрэнка Заппу тоже.

Хотя сегодня я не завидую дню рождения Тэо. На самом деле мне просто не дождаться, когда я смогу вручить подарок, который приберег для него.

Оливер говорит, у нас с Тэо будет шанс выступить в суде. Очевидно, присяжным недостаточно знать, как сказал им судмедэксперт, что синяки на лице у Джесс появились в результате базилярного перелома черепа в периорбитальной области, а также из-за крови, растекшейся по фасциальной зоне и создающей видимость ушиба. Или, другими словами, то, что выглядело как избитая девушка, вполне могло быть девушкой, которая просто упала и ударилась головой. Судя по всему, присяжным и судье нужно услышать, как мы с Тео объясняем то же самое в иных выражениях.

Видимо, не я один не всегда понимаю сказанное.

Мама ведет машину, Оливер сидит на пассажирском сиденье, а мы с Тэо сзади. Отец остался дома на случай, если вдруг позвонят из суда за те двадцать минут, которые мы туда добираемся. Машина подскакивает на ледяных колдобинах, а я всякий раз вспоминаю, как мы с Тэо в детстве скакали на матрасе. Мы тогда верили, что, если прыгать достаточно энергично, можно достать до потолка, но, кажется, нам это так и не удалось.

Столько лет Тэо защищал меня, и наконец мне довелось побыть старшим братом. Я поступил правильно. Не знаю, почему присяжным так трудно это понять.

Тэо раскрывает кулак; на ладони у него лежит айпод Джесс. Он вынимает из кармана белый комок перепутанных проводов с наушниками. Сует их в уши.

Всем этим экспертам, которые говорят, что из-за синдрома Аспергера я не испытываю сочувствия…

Что, съели?

Люди, не испытывающие сочувствия, точно не пытаются защитить тех, кого любят, даже если это означает, что им придется идти в суд.

Вдруг Тэо вынимает из уха один наушник и предлагает мне:

– Послушай.

И я соглашаюсь. Музыка Джесс – это фортепианный концерт, который завихряется у меня за глазами. Я склоняю голову к брату, чтобы провода хватало, и оставшуюся часть пути мы с ним связаны.

Тэо Хант совершал рискованные поступки. Начав с подглядываний в окна, он впоследствии стал забираться в пустые дома и брать в качестве сувениров электронные игры и приспособления для прослушивания музыки. Днем 12 января 2010 года он проник в дом профессора местного колледжа, не зная о том, что студентка Джесс Огилви, которой было поручено следить за домом, находится на верхнем этаже и принимает душ. Тэо Хант приготовил себе чашку чая, а потом услышал шум над головой и пошел посмотреть, в чем дело.

Трудно сказать, кто был больше удивлен – Джесс Огилви, обнаружившая незнакомого подростка в своей ванной, где она стояла голой, или Тэо Хант, который опознал в находившейся в душе девушке учительницу своего брата Джейкоба. Огилви взяла полотенце и стала вылезать из душевой кабинки, но споткнулась и упала, ударившись головой о край раковины. Пока она пыталась подняться на ноги, Тэо Хант покинул дом, в ходе своего поспешного бегства опрокинув стойку с CD-дисками, несколько табуреток и смахнув на пол почту.

Через два часа брат Тэо Джейкоб прибыл на заранее назначенное занятие с Джесс Огилви. Знаток криминалистики, Джейкоб удивился, заметив на крыльце отпечатки знакомых кроссовок марки «Ванс», совпадавшие с рисунком на подошвах кроссовок его брата. Войдя в незапертый дом, Джейкоб увидел там беспорядок. Он позвал Джесс, но не получил ответа. Дальнейшее обследование дома привело к обнаружению Джесс Огилви, лежащей нагишом в луже крови.

Придя к заключению, что его брат причастен к смерти Джесс – вероятно, в результате стычки, произошедшей в момент плохо спланированного ограбления, – Джейкоб решил изменить сцену преступления, чтобы отвести подозрения от Тэо. Он вымыл и одел тело, отнес его вниз (один раз споткнувшись, что привело к посмертному выпадению у Джесс зуба). Используя отбеливатель, Джейкоб вымыл ванную, чтобы устранить следы крови. Он поднял опрокинутую мебель, диски и почту и принялся обустраивать место преступления, которое могло быть интерпретировано полицейскими с первого взгляда как место похищения, а со второго – как неловкая попытка замести следы туповатым парнем Джесс Огилви Марком Магуайром. Для воплощения в жизнь замысла Ханту пришлось вообразить себя человеком на грани идиотизма, который мог попытаться (неудачно) выдать сцену убийства за похищение. Хант упаковал в рюкзак часть одежды и туалетных принадлежностей Огилви, но удостоверился, что это не та одежда, которую обычно носит девушка, чего менее проницательный человек (например, Марк Магуайр) никогда бы не понял. Он оставил распечатанную на принтере записку – якобы от самой Огилви – с просьбой временно приостановить доставку почты, как будто девушка решила на время уехать. Затем Джейкоб Хант разрезал сетку на окне в кухне разделочным ножом – отвлекающий маневр, указывающий на незаконное проникновение в дом. Наконец, он прошел под этим окном снаружи в ботинках Марка Магуайра, чтобы полиция могла связать это «заметание следов» с парнем Джесс Огилви. Затем Хант отнес тело Огилви к кульверту, расположенному в нескольких сотнях ярдов от дома, и стал ждать, пока следователи соберут воедино информацию, которую он им оставил.