Подумав, спрашиваю:

– Скажите, пожалуйста, мы с Лео ранены?

– Да, существо, которое вы называете Безымянным ужасом, насадило вас на шип и теперь выкачивает магию и жизнь.

– Но раз я здесь, у вас к нам есть предложение? Мы должны что-нибудь сделать за то, что вы нас спасёте?

Правда, мне непонятно, почему она сама не уничтожит Безымянный ужас. Нет, я не против поработать для спасения жизни, но…

Шааршем, от которой я вижу один только глаз, смеётся, и этот смех пронизывает темноту, моё тело, он наполняет всё.

– Наше прямое воздействие может уничтожить мир, приходится действовать либо незначительно, либо опосредованно. Но какая деловая девушка! Того гляди попросишь моральную компенсацию за то, что тебя без спроса в демонессу превратили и рога вырастили.

«А можно?» – мысль промелькивает прежде, чем я успеваю её удержать.

Смех оглушает. Шааршем щурится и хохочет так, что в сияющем глазу тьмы скапливается слеза.

– Ну и люди нынче пошли, – она задыхается от смеха. – Моральную компенсацию можно ли… Ха-ха…

Отсмеявшись, она утирает слезу потоком тьмы.

Мне немного тревожно. То, что я её повеселила, это хорошо, но… А, с другой стороны, всё равно всё сложится так, как сложится, незачем раньше времени паниковать.

– Ладно, – в голосе Шааршем до сих пор звенит веселье. – Вы помогаете уничтожить Безымянный ужас, устраиваете мир между Нараком и Эёраном, строите мои храмы, возобновляете состязания по танцам в мою честь. В старом святилище вы были, как оно выглядит, примерно представляете, если что новое придумаете – на ваше усмотрение. В обмен на это я с моим дорогим супругом Золотым драконом даю вам на несколько минут почти божественную силу и спасаю вам жизни.

– Спасибо, сделаю всё возможное! – уверяю я, пока она не передумала.

Предложение-то выгодное!

– А что до моральной компенсации… – Задумчивое молчание Шааршем меня пугает. Сердце вдруг колет, и из меня, парящей в темноте, к глазу богини отплывает ледяная иголка. Мне как-то резко и сразу становится легче дышать. Голос Шааршем звучит тише. – Я забираю твою боль. У вас три минуты усиления. Удачи!

Прежде, чем я успеваю спросить, что за боль, исполинский глаз закрывается, погружая меня в абсолютную тьму, и я падаю вниз.

Возвращение в собственное тело сотрясает меня до костей ощущениями, звуками. Кто-то кричит:

– Я не могу разрушить шип! Не знаю, не понимаю структуру!

Пронзительно рычат драконы.

Судорожно вдохнув, я хватаюсь за спину Лео, смотрю на неё, ощупываю, но никаких дырок нет.

Вокруг нас суета, шум, крики, рычание.

А пара золотых драконов, и без того более крупная, чем остальные, растёт. И никакой шип их больше не пронзает. Как и нас. Серые обломки лежат на земле.

«Я в порядке, Настя», – голос Лео переполняет меня так же сильно и всеобъемлюще, как голос Шааршем.

Все вокруг начинают уменьшаться. Точнее, это мы вслед за золотой парой растём.

Шааршем и Золотой дракон – божественные, как я понимаю, супруги – дали нам силу.

Ну, раз дали, надо пользоваться!

Правда, пока я даже шевельнуться не могу, мышцы скованы тяжестью.

Размером мы теперь подходим Безымянному ужасу, земля проседает под нашей тяжестью. И вдруг паралич отпускает моё огромное тело, наполняя его голосом Шааршем: «Время пошло!»

Не сговариваясь, мы с золотыми бросаемся к большему из двух чудовищу, стараясь не наступить на своих же, потому что сейчас легко можем раздавить даже дракона. Некоторые настолько оторопели, что не пытаются отойти!

Золотые драконы выдыхают на Безымянный ужас пламя, оно растекается по серо-грозовой поверхности, лишая нас с Лео возможности молотить его кулаками и царапать жуткими когтями. И тогда мы с Лео начинаем швырять в тварь магией, как учил нас Хашаэзалон. Чёрные серпы магических выплесков лупят по туше. Похожая на грозовую тучу поверхность вздрагивает, драконы перестают дышать огнём, вцепляются в него когтями, кусают, мы бьём и царапаем, они тоже бьют теперь чисто магией. Безымянный ужас жёсткий. Кажущаяся мягкой поверхность тверда, как камень. И всё же мы бьём. «Ты слабый, слабый, слабый!» – приказываю я, но реальность не желает искажать Безымянный ужас.

Гневно рычит дракон.

«Время», – напоминает Шааршем.

Драконесса тоже рычит, и они подхватывают Безымянный ужас снизу, дёргают вверх. Я тоже хватаюсь, следом Лео. Мы тянем. Тварь тяжёлая, а когда нам неимоверным усилием удаётся приподнять его, снизу вылезают щупальца, крошат землю. Едва сдержав крик, я отмахиваюсь от щупалец, и они – они мягкие, срезаются когтями. А щупальца должны крепиться к Безымянному ужасу. Если его поверхность – панцирь, в нём для щупалец есть дырки, поэтому драконы пытаются перевернуть тварь!

«Поднажми!» – мысленно ору я.

Лео и дракон рычат. «Мы сильные! – приказываю я реальности, она не хочет меняться, но я твержу: – Мы сильные, мы можем!» Мы тянем, тянем – и вдруг тварь переворачивается. Ужас истошно, оглушительно верещит. У него не дыры в панцире, а целая пробоина, он стягивает оборванные края, практически закрывается, а мы хватаем края, растягиваем в стороны, пытаясь открыть уязвимое, надеюсь, нутро.

Меховые комки-звери влетают в открывшуюся щель и начинают там расти. Тоже магию жрут, но уже у Безымянного ужаса? Руки ноют, но я держу край. И Лео держит, и драконы, позволяя мохнатым существам набиваться во тьму внутренностей чудовища.

Запищав, гигантские комки шерсти разом срываются, вылетают из Безымянного ужаса. «Он слабый! Слабый! Слабый!» – исступлённо кричу я самой Вселенной. Панцирь плывёт под нашими когтями, мнётся, прорывается. Последняя мохнатая гигантка отлетает, и драконы ударяют магией, мы тоже бьём магией.

Весь содрогнувшись, Безымянный ужас выгибается. Шкура его прорывается, словно от взрывов, вспыхнувший белый огонь и похожая на воду тьма рвёт его на части.

Золотая драконесса разворачивается к отползающему от нас второму Безымянному ужасу, рычит, и мы бросаемся на него. Он легче, и, несмотря на накатывающую усталость, перевернуть его проще. Дыра в его панцире огромна, тварь не может её стянуть, поэтому мы сразу бьём магией, драконы выдыхают огонь. Панцирь раскалывается, разрывается на мелкие куски.

Из драконов в небо ударяет луч золотого света, а с нас с Лео стекает овеществлённая тьма и напитывает искорёженную землю.

Мир снова начинает расти. Боги забрали свою суперсилу, и теперь… теперь без неё тяжело даже дышать, но я помню договор, и за нашу с Лео безопасность в данный момент не волнуюсь. Сквозь заволакивающую всё муть наблюдаю за красным пятном волос Юмаат, пытающейся отодрать кусочек рассыпающегося Безымянного ужаса.