– Поль, у тебя хорошо получаются прыжки. Под руководством Элен.

– Я всегда хорошо прыгал, – сказал задиристо Поль и, в раздражении повысив голос, принялся объяснять: – Просто на Маркизах прыгают по-другому. – Тут все повернулись к нему, а Поль громко продолжал: – Это очень трудно – прыгать плашмя, чтобы был высокий всплеск, и чтобы не отбить при этом живот или спину. Особенно, когда высокие волны. А как у вас принято прыгать – это очень легко. Так прыгают спортсмены, которые никогда не видели воды, кроме как в бассейнах.

Адольф со своей обычной иронией спросил:

– А зачем рисковать отбиением почек, если можно прыгать по спортивному?

Поль сразу не нашелся, что ответить, но после паузы пояснил:

– Для лихости. Прыгать по-спортивному скучно. А еще прыгают там, где мелкая вода. Тут уж нужно прыгать плашмя, чтобы не удариться головой о дно. Это очень трудно. Зато какой всплеск! Вот кто так прыгнет, как я?

И Поль прыгнул с бортика плашмя, у самой воды заведя одно колено внутрь, чтобы не отбить яйца. При этом он почти не погрузился в воду и увидел, что всплеск получился большой и широкий. Держась вертикально в воде, он смотрел вверх на собравшуюся толпу, торжествующе улыбаясь.

– Ну, кто рискнет?

Полю казалось, что его вызов примет Адольф. Но Адольф не двинулся с места, иронично улыбаясь. Тут к бортику подошел Жак. Лицо его было серьезно. Жак всегда хочет сам все испытать, и все сделать. Жак плохо прыгает и плохо плавает, но все хочет испытать и попробовать. Прыгая как Поль, он обязательно отобъет себе живот, яйца, или грудь. И больно отобъет. Жак уже собрался прыгнуть, и Поль, забыв о приличии и о присутствии поколения предков, громко рявкнул своим низким баритоном:

– Стой! Отобъешь яйца!

Помещение бассейна огласилось взрывом хохота. Смеялись и предки, и потомки. Поль снова увидел Марго. Она хохотала со всеми, глядя на Поля, прищурив блестящие глаза. Поль поднялся из воды по вертикальной лестнице, а перед ним снова была Элен.

– Мсье Дожер, я все поняла, – и она отвела в сторону глаза.

– Что ты поняла? – спросил раздраженно Поль.

Она снова посмотрела ему в глаза:

– Вы притворялись, что не умеете прыгать с вышки. Зачем?

Рядом оказался Эдгар. Он положил руку на плечо Поля, сказал:

– Элен, тебе еще рано флиртовать со взрослыми мужчинами.

– Он еще не настолько взрослый, чтобы принадлежать к поколению предков, – и при этом Элен оглядела Поля с головы до ног тем же взглядом, что и Эдгар.

Она явно кокетничала, и это не вязалось с ее детским лицом. И было неприятно. И неприятно было ощущение руки Эдгара на плече. К тому же он еще поигрывал пальцами на плече Поля. Эдгар сказал:

– Элен, ты сама мне объясняла по прочтению некоторых журналов, сколько жен было у Поля.

– Ну и что? – улыбнулась Элен. – С женатыми мужчинами интересней флиртовать, чем с мальчиками.

– Элен, мы договорились о том, как ты должна себя вести на моем фете. Если ты будешь продолжать в том же духе, я отправлю тебя в твою детскую комнату.

– Тогда я кое-что расскажу маме.

Тут Поль почувствовал, как рука Эдгара на мгновение сжалась на его плече. Полю был неприятен этот разговор, как и эти два подростка. Он не сомневался, что они оба обстоятельно изучили тот порножурнал. Интимным тоном Эдгар сказал:

– Поль, как вы считаете, каким способом нужно объяснять детям, что можно, и что нельзя?

– Не надо объяснять, – мрачно ответил Поль. – Просто надо дать ей по шее. Больно. И она сразу поймет, что можно, а что нельзя.

Элен округлила глаза:

– Мсье Дожер, а вы жестокий человек.

В помещение бассейна вошел лакей с тремя горничными, все с подносами. Легкий бассейный обед. Все направились к пляжным столикам. Поль снова увидел Марго. Она издали махнула ему рукой. Он устремился к ней, но дорогу ему перегородила Мадам Дювер. Поверх купальника на ее плечи был накинут купальный халат с ярким рисунком: рыбьи плавники и морские растения.

– Мсье Дожер, мой муж хотел бы ближе с вами познакомиться. – Она взяла Поля под руку, повела к дальнему столику у самой стеклянной стены, за которой был виден заснеженный сад. Стеклянный барьер, к которому были подвешены горшки с вьющимися растениями, отгораживал это место от других столиков. Здесь сидели мсье Дювер и Лессары старшие с накинутыми на плечи купальными халатами. С улыбками они предложили Полю составить им компанию. Пляжные стулья оказались очень удобными, с сидениями, вогнутыми по форме ягодиц. Однако Поль чувствовал себя напряженно. Лакей поставил на стол вазу с фруктами. Мсье Дювер сказал:

– Мсье Дожер, вы продемонстрировали естественный способ плавания. Чтобы так держаться на воде, надо вырасти на океане.

– Вся жизнь вышла из океана, – глубокомысленно заметил мсье Лессар.

Мадам Дювер, затянувшись сигаретой, сказала:

– Мсье Дожер, частный вопрос: ваша мать продолжает рисовать?

– Да.

– Почему она не выставляется? Ее выставка могла бы стать сенсацией.

Поль помедлил, жуя грушу, сказал:

– Она не хочет сенсаций.

Мадам Лессар, ощипывая гроздь винограда, согласно кивнула головой:

– Это правильно. В сенсации есть нечто нехорошее, дурной тон.

Горничная принесла горячую телятину под грибным соусом. Это было вкусно. Светский разговор о сенсациях продолжался. Мсье Лессар сказал:

– Политических сенсаций невозможно избежать.

Мсье Дювер подтвердил:

– Ни о чем так много не сплетничают, как о политике. Кстати, мсье Дожер, я слыхал, вы имели частную беседу со Сталиным.

– Имел, – согласился Поль, запивая телятину фруктовым напитком. Мсье Дювер продолжал нарочито безразличным тоном:

– Я слыхал, Сталин хочет послать медицинских работников на Хатуту, как безвозмездную помощь.

Поль понял: Дювер это христианско-демократическая партия, о чем его жена Адриена сказала еще в Варьете. Они в одном блоке с коммунистами. Поль поведал Морису Торезу о предложении Сталина, и теперь Дювер об этом знает. Поль откусил яблоко, прожевал. Мсье Лессар спросил с некоторым нетерпением:

– И вы дали согласие содействовать контактам между советскими врачами и населением Хатуту?

– Дал согласие.

– Сталин назвал какой-нибудь срок? – спросил в упор мсье Дювер.

– Не назвал.

Поль все время поглядывал сквозь стеклянный барьер, где за другими столиками сидела молодежь. Оттуда слышался оживленный гул голосов, резонирующий от стеклянных стен бассейна. Среди разноцветных купальников он разглядел красный купальник Адриены Лессар. Марго не было видно. Мешали вьющиеся растения, перекинутые через барьер. Мсье Дювер, откинувшись на спинку стула, сказал: