городе в обычных местах. Пока тот обдумывал создавшуюся ситуацию, наступило 23 февраля, и на передатчик “Кента” пришла поколебавшая сомнения гестаповца радиограмма из Москвы с поздравлением по случаю праздника. Он распорядился выдать Трепперу документы и небольшую сумму денег и периодически выпускать его в город под присмотром заместителя начальника зондеркоманды Вильгельма Берга. “Отто” сделал первый шаг на пути к побегу.

В январе немцы упустили Иоганна Венцеля. Ранее попытка зондеркоманды заменить его, Ефремова и Винтеринка своими радиооператорами, обученными имитировать их почерк в эфире, не удалась, и всех троих вынужденно вернули к передатчикам. Ветеран нелегальных операций “Герман” стал готовить свой побег исподволь, постепенно установив своего рода дружеские отношения с группой работавших с ним контрразведчиков. Однажды вечером он убил находившегося рядом с ним охранника табуреткой (по другой версии, просто снаружи запер гестаповцев в комнате) и сбежал. Исчезнувшего радиста не нашли, но немецкий оператор все же сумел незаметно для Центра заменить его. В дальнейшем Венцель смог пробраться в Голландию и там на своей никому не известной квартире дождался конца войны. Он понес суровое наказание, пробыв под стражей с 1946 по май 1955 года, а затем был передан ГДР, где получил полную реабилитацию и очищение от обвинений в предательстве и шпионаже в пользу нацистов.

В это время в орбиту “Красного оркестра”, вернее, того, что в Москве считали действующей организацией, вошла еще одна нелегальная резидентура РУ/ГРУ “Золя”, которую возглавлял бывший капитан российской, полковник латвийской и литовской и бригадный генерал испанской республиканской армий Вольдемар-Оскар Озолс. Он родился в 1884 году под Витебском, в 1914 году окончил Николаевскую военную академию в Санкт-Петербурге и был причислен к генеральному штабу. После обретения Латвией государственной самостоятельности Озолс уехал туда с заданием организовывать коммунистическое партизанское движение, был арестован и приговорен к расстрелу, но смог ускользнуть в Эстонию. После ряда приключений он поступил на эстонскую службу, однако вскоре вернулся в Латвию и возглавил штаб Северолатвийской бригады. Затем Озолс некоторое время прослужил в Литве, в 1922 году возвратился в Ригу и занялся там политикой. В мае 1935 года он подвергся аресту за участие в оппозиционном движении, но уже 18 июня был выпущен на свободу и выслан за пределы страны. После этого будущий разведчик вначале поселился в Литве, а затем уехал в Испанию, где работал в штабе одной из интербригад. После падения республиканского правительства его бывший генерал обосновался во Франции, а, узнав о вхождении Латвии в состав Советского Союза, обратился с просьбой о предоставлении ему гражданства СССР и разрешении вернуться на родину. Однако советский военный атташе в Париже генерал-майор Суслопаров привлек его к агентурной работе в качестве нелегального резидента РУ РККА. В начале 1941 года Озолс приобрел источники в стране пребывания и в Германии.

Вальдемар Озолс

Закрытие дипломатического представительства СССР в Виши на два года лишило резидентуру “Золя” связи с центром, поскольку она имела передатчик, но не располагала ни радистом, ни шифром. В марте 1943 года Москва передала Трепперу указание восстановить связь с сетью Озолса и передать ее в подчинение “Кента”, сообщив Гуревичу адрес его конспиративной квартиры, что он и сделал в июле — августе. Судя по всему, Центр испытывал сомнения в отношении надежности “Золя” и фактически принес резидентуру в жертву, отдав контакт в руки уже серьезно заподозренного в двойной игре “Кента”. Это решение оказалось крайне непрофессиональным и повлекло весьма тяжкие последствия не только для Озолса и его источников, но и для множества французских коммунистов. Зондеркоманда не торопилась арестовывать установленного резидента и “втемную” использовала его для проведения дезинформационной операции.

Бывший высокопоставленный сотрудник функабвера Вильгельм Флике описывает произошедшие события совершенно иначе. Не называя имени “бывшего латвийского генерала”[163], он излагает историю о его фактически контролировавшейся немцами фиктивной подпольной группе, члены которой, однако, не догадывались о своей подлинной роли и полагали, что действительно борются с нацизмом. Далее он сообщает, что контрразведка не ликвидировала сеть “Золя”, а использовала ее работу для выявления слабых мест в системе безопасности вермахта во Франции и для внедрения в ФКП. Флике ошибается и смешивает более ранние события с позднейшими. До указания Центра о передаче группы Озолса в подчинение “Кенту” немцы, судя по всему, вообще не имели никакого представления о существовании этой организации. Они поставили ее под свой контроль лишь с 1943 года и действительно преследовали две указанные Флике цели, что подтверждается позднейшим свидетельством другого сотрудника функабвера Карла фон Веделя. Особенно удачно для германской контрразведки операция стала развиваться с декабря 1943 года (по другим данным, с января 1944 года), когда Озолс представил “Кенту” капитана резерва французской армии Поля Лежандра, руководителя крупной коммунистической сети Сопротивления “Митридат”. Немцы провели не слишком изысканную, но эффективную комбинацию по укреплению доверия к Гуревичу, помогшему жене Лежандра выйти из-под ареста, после чего не задавший себе вопроса об истоках таких возможностей советского резидента капитан проникся к нему безграничным уважением. План немцев по глубокому проникновению в подпольные группы ФКП удался: Лежандр представил “Кенту” всех своих радистов. По этим каналам немцы активно дезинформировали Москву, однако по мере того как вопросы Центра становились все более конкретными, не допускавшими искажений в ответах, игру пришлось прекратить. Не увенчался успехом и достаточно топорный замысел получения от союзников информации по предполагаемому составу их сил в предстоящей десантной операции в Европе. “Кент” пытался добыть эти данные под предлогом необходимости тщательной координации действий экспедиционных войск с советским командованием, очевидно, не понимая, что для этого у Москвы и Лондона имелись другие, вполне легальные каналы. После провала операции Озолс, Лежандр и все их агенты были арестованы, однако ожидавшая их судьба оказалась счастливее, чем у большинства участников “Красного оркестра” в различных странах. Оба дожили до освобождения Франции, были немедленно арестованы контрразведкой ДСТ по обвинению в шпионаже, но вскоре отпущены. Озолс до мая 1945 года работал в торгпредстве СССР в Париже, а затем уехал в Советский Союз, где, вопреки сложившейся в отношении резидентов военного времени практике, не попал в тюрьму, а преподавал в Латвийском государственном университете в Риге военную топографию и геодезию и умер в 1949 году.

Гиринг продолжал в провокационных целях зондировать реакцию Москвы на предложения сепаратного мира, однако дальнейшего развития эта линия не получила. В Берлине его непосредственный начальник Фридрих Панцингер отказался запросить у Гиммлера санкцию на подобную операцию, заметав, что сама по себе идея хороша, но высшее руководство не поймет ее, и дело закончится