Повинуясь мгновенному импульсу, Надежда Николаевна бросилась в ближайший подъезд.

К счастью, дверь не была закрыта на кодовый замок, поскольку он был сломан.

Возблагодарив про себя неизвестных хулиганов, Надежда, волоча за собой свою спутницу, взбежала на второй этаж и прильнула к лестничному окну, едва переведя дыхание.

Она увидела, как следом за ними во двор вбежали двое рослых мужчин в одинаковых черных костюмах и, как и следовало ожидать, побежали во вторые ворота.

Когда в напряженном ожидании прошло несколько минут и ничего опасного не произошло, Надежда Николаевна вновь перевела дыхание и повернулась к девушке.

– Ну? – холодно произнесла она. – Не хочешь объяснить произошедшее?

– О чем вы говорите? – встрепенулась девица. – Я сама совершенно ничего не понимаю!

– Врешь! – возмутилась Надежда. – Опять ты врешь! Что ты сделала с Таней Белолобовой? – спросила она тоном сурового следователя из старого советского фильма.

Девушка вздрогнула, отшатнулась от Надежды и вскрикнула:

– Я ничего с ней не делала! Это они, они ее убили!

– Вот что, милая моя, – Надежда смотрела на нее весьма строго, – расскажи-ка мне все с самого начала!

– Здесь? – Девушка растерянно огляделась по сторонам, и Надежда тотчас заподозрила ее в желании потянуть время.

Надежда и так была сердита на неизвестную девицу – кому понравится, когда тебя держат за полную дуру, а ведь псевдо-Татьяна, очевидно, посчитала ее клинической идиоткой, раз решила поселиться у нее в доме, выдав себя за настоящую Таню. Вместе с тем Надежда Николаевна ощущала в глубине души некоторое удовлетворение: вот ведь она подозревала, что с гостьей что-то не то, и так оно и вышло!

Грязная лестница, заплеванная, с разрисованными краской стенами, не слишком подходила для задушевного разговора, и Надежда решила, что не будет особого вреда, если они поговорят дома.

– Зачем же здесь? – Надежда еще раз выглянула в окно. – Думаю, мы можем выйти. Вряд ли твои друзья все еще нас дожидаются.

– Какие друзья! – Девушка вспыхнула.

– Вот ты мне все и расскажешь.

Надежда спустилась по лестнице, выглянула из подъезда и, не увидев ничего подозрительного, решительно направилась к своему дому.

Девушка, понурившись, последовала за ней.

Закрыв за собой дверь квартиры, Надежда прошла в кухню, где чувствовала себя наиболее уверенно. Кивнув девушке на табурет, она села напротив и строго спросила:

– Ну и как же тебя зовут на самом деле?

Девица молчала, и Надежда, чтобы подтолкнуть ее, проговорила:

– Послушай, милая, если ты думаешь, что с тобой кто-то будет здесь возиться, то глубоко ошибаешься! Давай так договоримся: или ты немедленно рассказываешь мне все, и в подробностях, или я вызываю милицию!

– Так уж прямо и милицию? – криво усмехнулась девица. – И что вы ей скажете, этой милиции?

– Ты живешь по чужому паспорту – это раз! – оживилась Надежда. – Ты обманом проникла в мою квартиру и явно замышляешь какое-то темное дело – это два!

– Никуда я обманом не проникала! Вы сами меня пригласили! – закричала девица.

– Короче! – так же громко заорала Надежда. – Будем признаваться или будем запираться? Имей в виду: ты можешь сейчас забирать свое барахло и убираться из моей квартиры! Думаю, что красть ты у меня ничего не стала.

– И на том спасибо, – угрюмо вставила девица.

– Я поменяю замки и забуду об этом случае, как о страшном сне. А ты уж сама выпутывайся, как знаешь. Впрочем, думаю, та иномарка ошивается где-нибудь поблизости, так что недолго ты погуляешь!

Девушка вдруг закрыла лицо руками и начала раскачиваться на табуретке. Надежда малость сбавила тон.

– Девочка, ты явно попала в серьезный переплет! Одной тебе не выпутаться! Расскажи мне все, и мы посмотрим, что можно сделать.

– Почему вы думаете, что я одна? – спросила девушка, не отрывая ладоней от лица.

– Потому что, будь ты не одна, ты не сунулась бы в незнакомый дом, рискуя тем, что тебя в любой момент могут разоблачить! Что и случилось, – скромно добавила Надежда.

– Как вы догадались? – спросила девушка, отняв наконец руки от лица.

Глаза у нее были красные и заплаканные, что, надо сказать, нисколько Надежду не растрогало.

– Ты совершенно не похожа на Таню, – сказала она, – как только не боишься с ее паспортом ходить?

– Вы обыскивали мои вещи! – вспыхнула девица. – Вы рылись в моей сумочке!

– Ну знаешь! – от возмущения Надежда даже вскочила с места. – Не тебе уж говорить!

– Правда, что это я, – девушка поникла головой, и Надежде на мгновение стало ее жалко.

– Послушай, если ты пообещаешь, что не станешь бить меня по голове скалкой или еще каким-нибудь тяжелым предметом, – заговорила она, – то я, пожалуй, заварила бы кофе. Или чаю… А то как-то неуютно мы сидим.

Когда чай был налит и поставлены на стол вазочки с печеньем и конфетами, девушка подняла на Надежду затравленный взгляд и проговорила:

– Меня зовут Лена Березкина. Таня была моей лучшей подругой…

«Не верю ни единому слову!» – сказала себе Надежда, отхлебнула ароматный чай и приготовилась слушать.

Две подруги жили в далеком городе Зауральске.

– Вы не подумайте, что это какая-то захолустная дыра, – говорила девушка Надежде Николаевне, – наш город довольно большой, у нас есть несколько крупных заводов. И природа красивая – сопки, сосны, хороший климат…

– Ну-ну, – вздохнула Надежда, вспомнив, что именно такими словами оперировал ее муж Сан Саныч, рассказывая о Зауральске.

– Мы с самого детства с Таней дружили, – продолжала Лена, – сначала жили по соседству, потом нам квартиру дали, но все равно близко оказалось, и мы вместе в школу пошли, за одной партой сидели. Потом я в институт решила поступать, а Таня – нет. Она уезжать не хотела, боялась мать надолго оставить. Да и потом…

– Ей что – трудно учеба давалась? – Надежда вспомнила о болезнях Татьяны и об ушибе головы.

– Откуда вы знаете?

«От верблюда», – захотелось ей ответить, но, разумеется, Надежда Николаевна сдержала этот порыв. Не бросила она и никакой хамской фразы типа «Я знаю все!» или «Вопросы здесь задаю только я!».

Она просто промолчала, хотя сделала это очень выразительно. Кажется, Елена, как она себя называла, поняла намек и сбавила тон.

– Таня была очень болезненной, ну, и тетя Аня, конечно, над ней тряслась, не хотела отпускать одну далеко…

«Вот и к делу подошли», – подумала Надежда и внутренне подобралась, прежде чем задать слишком сильно интересовавший ее вопрос: