– Вы Антонина Баранова?

И так он спросил, что я испугалась и кинулась назад в зал. Незнакомец за мной, схватил меня в холле за руку.

– Наврали в милиции, что кольцо ваше? Дрянь! Оно принадлежало моей жене, досталось ей от моей матери, та была знаменитой актрисой, постоянно ювелирку покупала. Помню, как она перстень принесла, какой-то дед ей его за большие деньги продал. Все исчезло, когда наша дочь из дома сбежала и унесла чемоданчик с семейными ценностями. Я долго искал ее, да впустую. И тут прямо как наворожил кто. Все продавщицы заболели, супруга сама в торговый зал вышла. А там баба ходит, вешалки шевелит. Жена увидела у нее на пальце кольцо своей свекрови. Белла совсем не глупа. Она предложила тетке оформить большую скидку, попросила паспорт, узнала имя-отчество, фамилию и прописку. Я поспешил в милицию. Там обещали разобраться и сообщили спустя время: «Вы ошиблись, кольцо принадлежало вашей покупательнице, это подтверждает тетка девушки». Я вас отыскал. Уверен, что вы соврали. Подавитесь ювелиркой, она нам не нужна. Только скажите, где перстень взяли? У кого купили или сперли? Может, тот человек знает, что случилось с нашей дочерью?

Антонина выпрямилась.

– Раз слукавив, потом трудно остановиться. И как признаться, что солгала? Пришлось фантазировать, я ответила: «Кольца похожи, вы спутали. Драгоценность принадлежала нашей маме, я хорошо помню перстень у нее на пальце». Он в меня плюнул. «Крыса мерзкая! Откуда у твоей родительницы изделие «Болин и Ян»? Моя мать была богатой актрисой, она это кольцо купила за огромные деньги. Чтобы счастья не видеть не только тебе, но и всем, кого ты любишь. Чтоб они заболели, гнили и сдохли в мучениях…»

– Он так визжал, – покачал головой Антон, – что я вышел в холл. Вижу, тетя Тоня вся белая, дрожит, а на нее какой-то псих наезжает. Ничего выяснять не стал, взял дядьку за шкирку и выкинул!

– И как повалили на нас беды, – зашептала Антонина, – дождем полились. Потом подруга подсказала адрес, я съездила к священнику в Подмосковье. Он объяснил, что делать надо, мало-помалу все наладилось.

После разговора мы вышли на улицу и Дегтярев сказал:

– Лариса одно время являлась женой Вениамина Салкина, надо позвонить Мартынову, он тем делом занимался.

– Хорошо ты устроился, – заметил крепкий мужчина, – дом отличный в лесу, участок большой, частное агентство открыл. И нашего пригрел, Леньку к себе взял. Привет, стажер!

– Добрый вечер, Федор Михайлович, – улыбнулся Леонид.

– Он один из лучших экспертов, – уточнил Кузя.

– С вами я не знаком, – парировал Мартынов, – а Леня в лаборатории появился, когда я уже был старшим в группе. Мальчишкой к нам попал. Дашу отлично знаю, у нее в московской квартире мы не один раз гуляли. У всех с жильем было плохо, а у Васильевой отдельные хоромы. Мы с Надюхой потом получили двушку. Как только я ушел со службы, продали квадратные метры и купили дом в Глухово. Деревня такая есть на Ильинском шоссе, до Москвы рукой подать. Сейчас там даже за собачью будку немереные миллионы хотят. А тогда было никому не нужное село, поэтому у нас семьдесят соток. И я нынче сыровар! Вот такой поворот!

Дегтярев решил подтолкнуть беседу в нужное русло:

– Если я правильно помню, ты ушел из-за дела Салкина.

– Да, – согласился Федор, – все на нем сходилось. Вот просто все. Я никак не мог понять, когда нормальный человек превратился в зверя. Ты же сам знаешь, всегда есть звоночки. Животных в подростковом возрасте мучил, убивал? Игрушки с остервенением ломал? Приступы ярости были? Его отец бил мать? Унижал сына? Мальчик подвергался насилию? Не хочу сказать, что из всех людей, которые могут ответить «да» на эти вопросы, выросли серийные убийцы. Но многие серийщики ответят на эти вопросы «да». Многие, но не все. Порой зверем становится тот, кого обожали родители, бабушка, дедушка. Не стоит думать, что жестокий преступник формируется в нищей семье или всегда является единственным забалованным чадом.

– Мать Вениамина работала во Дворце бракосочетаний заведующей, – сообщил Кузя, – у него есть младшая сестра, Галина Петровна Салкина.

– Федя, почему ты ушел из органов? – неожиданно поинтересовался полковник.

– По состоянию здоровья, – усмехнулся бывший коллега.

– А если по правде? – не поверил Дегтярев.

Мартынов потер лоб.

– У вас голова болит, – мигом поставила диагноз Марина из коридора.

– Высоко сижу, далеко гляжу, все вижу, – хихикнул Сеня.

– Могу заварить чай, вам сразу лучше станет, – продолжала супруга полковника.

– Александр Михайлович, кто у тебя там прячется? – осведомился Мартынов.

– Марина, жена полковника, – тут же сдал Дегтярева Леня.

Наша блогерша всунула нос в офис.

– Здрассти. Чаек от мигрени хотите?

– Если вас не затруднит, то с удовольствием, – обрадовался Федор. – Кто здесь, кроме Александра Михайловича, знает о деле Салкина? И какой информацией вы владеете?

– Он маньяк, который убивал женщин, – доложила я.

Федор поморщился:

– Не читайте российский интернет на ночь[4].

– Это Дегтярев сказал, когда мы с одной женщиной беседовали, – объяснила я.

– О Салкине мне не удалось ничего найти, – признался Кузя.

– Я не владею полной информацией, – сообщил полковник, – лишь в общих чертах кое-что знаю.

– Чаек, – пропела Марина, – возьмите, пожалуйста.

– Почему вы не входите? – удивился Федор.

– Саша, можно? – осведомилась Марина.

– Ладно, – буркнул полковник.

Жена появилась в офисе.

– Думал, вы с дефектом, поэтому не хотите показываться, – улыбнулся Мартынов, – а вы вполне даже ничего. Александр Михайлович, суров ты с супругой! Давайте расскажу про Салкина. Началось все с кражи у ювелира Леонтьева. У него в доме хранились изделия баснословной цены, они в семье передавались по наследству. Эдуард написал заявление, в котором указал, что совершила его супруга. Она за неделю до ограбления сбежала из дома после грандиозного скандала. Обвинила благоверного во всех грехах, в невнимании к ней, в жадности, ну и так далее. Мужик сидел передо мной и говорил:

– Нашему браку пятнадцать лет. Жили мы нормально, порой отношения выясняли, но редко. Единственный камень преткновения – это украшения, которые мне от матери достались. Для меня они бесценны, это наша семейная история. Все хранилось в коробках, в которых приобреталось. Разные события в семье случались, но ни маме, ни отцу ни разу в голову не пришло продать даже одно кольцо. Ну, это все равно что предать память о предках. А вот Елена Васильевна, супруга моя, придерживалась иного мнения. Когда узнала, что я храню, покой потеряла. Первое время просила: