Секс с ним не доставил Ксюше ни малейшего удовольствия. Он всё время был озабочен своими переживанием и вообще собственной персоной. Целовался как бы нехотя, через силу, ласкал неумело, выдохся уже на десятой минуте.

Но хуже всего было не это. Хуже, что, предвкушая незабываемую ночь и не желая выглядеть закомплексованной ханжой, согласилась на секс того рода, которого обычно избегала. Собачья поза, обещавшая стать прелюдией для чего-то особенного, так и осталась собачьей позой. Ксюша чувствовала себя использованной, униженной, испоганенной.

— Сейчас я уйду, — сказала она, стоя перед Егором с кулаками, упертыми в бедра. — Но сначала объясни мне кое-что.

— Начало пятого, зайка, — сказал он, преувеличенно хлопая глазами: мол, видишь, какой я сонный. — Побойся бога.

— Во-первых, я тебе не зайка, — отрезала Ксюша. — Во-вторых, бога мне бояться нечего.

— Ну, мы все-таки вроде как грешили…

— Вот именно, что вроде как. А если бы это был и полноценный секс, то я не думаю, что бога это хоть как-то касается.

— Ну, хорошо, хорошо, спрашивай. — Егор поднял руки, показывая, что сдается. — Только побыстрей, пожалуйста. Глаза слипаются.

— Я постоянно наблюдаю за твоими глазами, — сказала Ксюша. — Я специально не стала одеваться, чтобы проверить свою догадку.

Он нахмурился.

— Какую догадку?

Она оторвала руку от бедра, чтобы выбросить вперед указательный палец.

— Ты не интересуешься женщинами. Ты по другой части, я права? И со мной был через силу. — Ксюша вернула руку на место, но на этот раз не сжала пальцы в кулаки, а уперлась в бока ладонями. — Тогда зачем тебе понадобился этот спектакль? То же самое ты мог проделать с одним из этих… — Она выразительно окинула взглядом мускулистых позеров на стенах. — Какого черта было тащить сюда меня?

— Ты не понимаешь…

Егор уставился в сторону.

— Не понимаю, — подтвердила Ксюша. — Поэтому и спрашиваю.

— Это драма для меня, — заговорил Егор глухо. — Я надеялся вырваться из этого порочного круга. С твоей помощью. Ты ведь такая красавица. Еще до знакомства с тобой я подумал: вот кто меня спасет. Оксана Грызлина. С ней у меня получится, и я вернусь к нормальной жизни.

Выражение его лица было столь трагично, что Ксюша моментально смягчилась. Кроме того, ей было приятно услышать, что она особенная. Даже после того, как ее быстренько поимели на четвереньках.

— Ну и как? — спросила она сочувственно. — Получилось?

— Да, кажется, да. — Егор покивал картинно взъерошенной головой с длинной прядью, пересекающей бровь. — Просто надо осмыслить всё это, прислушаться к себе. А вдруг я сейчас лягу и проснусь абсолютно другим человеком?

— Желаю удачи, — сказала Ксюша. — Но на меня больше не рассчитывай. Мы больше не знакомы, договорились?

— Постой, постой. — Он порывисто встал. — Разве ты меня не… — Осекшись, он махнул рукой. — Давай отложим этот разговор на потом. Я сейчас не в форме. Башка не варит. — Он расслабленно прикоснулся кончиками пальцев к вискам. — Завтра, всё завтра.

Только теперь Ксюша вспомнила, что перед ней актер. Егор Майоров исправно исполнял роль, но сцена закончилась, и ему не терпелось выйти из образа. На Ксюшу он старался не смотреть, словно перед ним стояла уродливая старуха. Сообразив это, она бросилась к своим вещам.

Восточный край неба порозовел, хотя с противоположной стороны еще царила ночь с ее звездами и косым разбойничьим месяцем. Направляясь к своей машине, Ксюша еще не знала, как вернется домой и как будет оправдываться, если Давид обнаружил ее отсутствие.

В голове было пусто и гулко. Мыслишки вспыхивали и гасли, не оставляя в мозгу следа. Оставалось надеяться на интуицию, на везение и просто на чудо. Например, Давид обессилел от недомогания до такой степени, что сейчас спит, как убитый. Она прокрадется в свою комнату, а утром объяснит, что легла там, чтобы не беспокоить Давида.

Да, это наилучший вариант. Только бы прокрасться в дом незаметно. Нет, не получится. Охранники заметят, кто-нибудь непременно настучит хозяину. Может быть, позвонить Леониду? Если праздник продолжается, то не всё потеряно.

Какой же повод придумать? Думай, голова, думай!

Ксюша дважды ударила себя ладонью по лбу. Она хотела повторить жест в третий раз, но замерла с занесенной рукой. Кровь в ее жилах заледенела.

Недалеко от Ксюшиной машины, скрываясь в тени дерева, стояла темная мужская фигура. Ни лица, ни деталей одежды разглядеть не удавалось. Только то, что куртка или рубашка на нем была белая.

Ксюша приостановилась, не зная, как вести себя дальше. Идти к машине, как ни в чем ни бывало? Поберечься? Кто же это там стоит? Грабитель? Насильник? Маньяк? А что, если это один из охранников, присланных Давидом?

«Господи! — пронеслось в голове. — Я пропала, пропала!»

Незнакомец вышел из тени и остановился. Он был одет не в куртку и не в рубашку. Это был смокинг, белый смокинг.

— Ле… — голос Ксюши сорвался. — Леонид?

— К твоим услугам, матушка, — произнес он шутливо. — Подбросить?

— Я на машине.

— Почему-то мне кажется, что будет лучше, если домой отвезу тебя я. Не находишь?

Ксюша нервно пожала плечами. Только теперь она вспомнила, что, направляясь на свидание, отключила телефон. Нажатие на кнопку показало три пропущенных звонка, и все — от Давида. В последний раз он пытался связаться с ней час назад. Потом почему-то перестал.

— Я его успокоил, — сообщил Леонид, прочитавший Ксюшины мысли. — Сказал, что ты перебрала немного и я уложил тебя в комнате для гостей. Теперь будет логично, если я доставлю тебя домой, согласна?

Она подошла поближе.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Для этого не нужно обладать даром ясновидения, — осклабился Леонид. — Тебе понравился Егор. Я видел, как вы договариваетесь. Ты уехала вскоре после него. — Он пожал плечами. — История стара, как мир.

Ксюша не поверила своим ушам.

— Так ты знал? И не попытался меня остановить?

Он снова пожал плечами.

— А зачем? Это же природа.

— Но я жена твоего отца.

— Вот! — Леонид поднял указательный палец. — Об этом мы потолкуем по дороге. Садись в мой «мерс». — Поднятый палец опустился, чтобы указать на черный внедорожник. — Ты ведь была пьяна, а потому не могла вести машину сама, логично? Оставь ключи, завтра ее пригонят.

Ксюша сделала шаг в сторону «Мерседеса», остановилась и обернулась.

— Не понимаю причин такой повышенной заботливости.

— Сейчас поймешь, — сказал он, что-то разглядывая на экране своего мобильника.