Трус

Он не был уверен, кто произнёс это слово, но оно чувствовалось, как зримое присутствие.

Проклятье. И именно поэтому титулы лауреата премии Дарвина носили в основном мужчины.

«Потому что мы чертовски глупы». Вздохнув, Брэндон обернулся.

— Что это за навязчивая идея у вас с детьми?

Ксилия, приняв позу, точно, как учитель Брэндона, за исключением линейки, объяснила:

— Необходимо сохранять уцелевшие родословные. Мы потеряли слишком много потомков во время чистки. И необходимо сделать так, чтобы это больше не повторилось. Но катимся в ту степь, когда смешиваем родословную со слабыми трусами. — Она без стеснения встретилась с его взглядом, клеймя своей насмешкой.

Хрена с два. Он может быть гигантской ящерицей, но у него ещё есть долбаная гордость. Он строго заговорил:

— Ты ничего обо мне не знаешь. Ничего. Я не просил быть таким. Ты понятия не имеешь, каково прятаться, потому что твоя внешность вызывает вопиющий хаос. — Крик исходил от его холодной половины. — Когда дело доходит до наркотиков, говорить «нет» незнакомцам — не трусость.

— Лекарство.

— Но всё же от незнакомца. Ты бы позволила кому-нибудь ввести что-нибудь в своё тело?

— Он не совсем глуп. — Обратилась Ксилия к Эйми, игнорируя его.

— Ты невероятно груба, — огрызнулся он.

— А ты чересчур эмоционален. Возьми себя в руки.

Взять себя в руки? Она не прошла через то, что прошёл он. Ей не понять. Как и не понять, что жизнь ему не принадлежала. На Брэндона кое-кто полагался.

— Я не могу рисковать сейчас, пока не спасу младшую сестру от Паркера.

— Паркер? Мы говорим о Паркере на ВСО?

— Да.

— И у него твоя сестра?

— Он годами держал её, заставляя мою семью и меня выполнять его приказы.

— И вы не напали на него? — Она сказала это так буднично, будто это само собой разумеющееся.

— Мы пытались. — И были наказаны. Более чем несколько Мерсеров теперь сидят за решёткой. Другие пропали. Это разрушило некогда крепкую семью. — Пытались и думали, что у нас получилось, когда всё в Биттехе полетело к чертям. Но проиграли. Нам не удалось освободить сестру. Не удалось убить Паркера, и теперь он выдал нас всему миру.

— Ты имеешь в виду, что он разоблачил оборотней. Не велика потеря. Они прокладывают путь. По крайней мере, люди пока ничего не знают о нашем виде. И учитывая реакцию, мы можем никогда не рассказывать им, что драконы ходят среди них. — Тётя неодобрительно поджала губы.

Очередная персона говорит, что они — нечто несуществующее.

— Ладно. Вижу, что заблуждение, от которого страдает Лунный лучик — это семейное. Драконы. Серьёзно? Ты же не всерьёз думаешь, что кто-то в это поверит. — Он не смог удержаться от смешка.

Ксилия моргнула и на мгновение, казалось, растерялась, не находя слов.

— Ты не веришь в драконов.

— Ни на секунду. Я повидал в своей жизни всяких оборотней. Больших и маленьких. Волосатых, пернатых и чешуйчатых. Никто, и я имею в виду, никто никогда ничего не говорил о драконах. — Он округлил глаза, когда в голову пришла внезапная мысль. — Если только вы не драконы Комодо. Видел их однажды в зоопарке. Неразумная разновидность, конечно. Они крутые, даже если и относятся к более причудливому виду аллигаторов.

Ксилия в шоке округлила рот.

— Твоя пара только что намекнул, что мы ящерицы?

Эйми поморщилась.

— Да. Но в его защиту скажу, что он действительно, похоже, не знает о нашем виде.

— Но он дракон. Я чувствую это по запаху.

— Знаю. Пыталась сказать ему, но он настаивает на обратном. — Эйми пожала плечами. — Возможно, эксперименты в Биттехе повредили ему воспоминания.

— Или, возможно, я говорю правду, — вмешался Брэндон.

— И что за правда? — спросила тётя.

— Я аллигатор из Эверглейдс, которому скрестили гены, и в результате получилось вот это. — Он обвёл рукой тело. — Это не гибридная форма, как вы говорите. А я. И только я. Никакие лекарства этого не исправят.

— Ты утверждаешь, что учёные изменили твою генетику?

— Да.

Он не пошевелился, когда Ксилия подошла и обнюхала его. Обоняние важно среди оборотней. Люди, как правило, больше полагались на зрение, но с оборотнями и, в частности, с животными, нос мог нарисовать более яркую картину. Обычно нос не лгал. Тётя отступила на шаг, нахмурившись, и взгляд её стал задумчивым.

— Он пахнет не так, как все, с кем я сталкивалась, но, несмотря на странность, я бы поставила большую часть своего клада на то, что он дракон.

— Клад? Как в случае с сокровищем? Способ увековечить миф.

— У всех драконов есть клад, — ответила тётя, повернулась и снова пошла.

— Что в этом кладе? Сундуки с сокровищами, золотые монеты, драгоценности?

— Немного того, немного этого. Также коллекционирую старинные мускул-кары и скаковых лошадей. — Ксилия помахала рукой над головой. — Зара, её мать, одержима оригинальными игрушками из «Звёздных войн».

— А тётя Иоланда коллекционирует чистильщиков бассейнов, — пробормотала Эйми, одарив его дерзкой ухмылкой.

— Что мы говорили о сплетнях, юная леди?

— Сделай их пикантными.

— Думаю, ты путаешь меня со своей тётей Вайдой.

Постоянная словесная перепалка оказалась настолько увлекательной, что Брэндон просто наблюдал. И сосредоточился лишь, когда Ксилия обратилась к нему.

— Это моя аптека. Заходи.

— Зачем?

— Опять глупые вопросы. — Для леди с элегантной внешностью она закатила глаза, как чемпион. — Войди, потому что я хочу кое-что попробовать.

Брэндон нахмурился.

— Попробовать что? Я же говорил, что это невозможно исправить.

— Ты продолжаешь это твердить. Дай угадаю, тебе это сказал один мужчина.

— Да.

Это быстро становилось вторым самым странным разговором в его жизни, первый — заявление