будет продолжать жить так, как ей заблагорассудится, время от времени навещая супруга. Так был устроен брак её родителей, и Эйми знала других, которые тоже относились к браку, как к деловому соглашению. Однако так не должно быть.

Как бы Эйми ни ценила независимость, должна признать, что временами ей хотелось отношений, которые она видела по телевизору. Хотела любовника, который заставлял бы её улыбаться и делил с ней приключения. Она знала, что ничего подобного никогда не случится с Гарольдом, но опять же, Гарольд и остальные мужчины, которых встречала, не учащали пульс во время разговора. Люди могли бы посчитать Брэнда чудовищем, и, возможно, для людей таким и был, но Эйми видела привлекательного мужчину. Она видела в нём силу и волю к выживанию, несмотря ни на что. Он хитрый и смог найти её без ресурсов, которые были в её распоряжении. Ещё он храбр, не хватает только цинизма и благородства, которых она так желала. Возможно, он и родился в грязи, но это не имело значения для дракона. Истинное величие исходит изнутри. Если только нет самого большого клада.

Зажав между пальцами одну бусину, тётя её подняла.

— Это неоплодотворённое яйцо русалки, которой не удалось спариться. Они откладывают яйцо каждые десять лет, так что, как понимаете, они редки. И стали реже с тех пор, как люди прогнали их в глубину. Люди уничтожили столько видов. Несколько поколений восстанавливали драконов, нарастить мощь и количество. Наше время скоро придёт.

Он усмехнулся.

— Ты говоришь, как мой дядя.

— Ты бы удивился, скажи я, что во многих отношениях твой дядя прав?

— Ты согласна с сумасшедшим?

— Его аргументы довольно веские, — возразила Ксилия. — Он прав, говоря, что мы не должны жить в тени. Нельзя бояться, что люди уничтожат нас. Миром должны править хищники, а не овцы.

Это чувство Эйми разделяла, даже если не высказывала его вслух. Её удивило, что тётя призналась в этом.

— Самый странный комментарий дня. — Брэнд захлопал в ладоши и покачал головой.

Эйми не смогла удержаться от ухмылки.

— День ещё не закончился.

— Ты многого не знаешь об этом мире, мальчик.

— Насчёт «мальчика», чёрт, мне действительно хочется, чтобы меня называли «Ваша светлость».

— Если хочешь получить титул, вознесись. А до тех пор, ты просто драконёнок, подчиняющийся всеобщим правилам.

— Мне почти тридцать.

— Ребёнок. — Губы Ксилии дрогнули. — Так многому нужно научиться.

Эйми махнула, чтобы остановить тётю, прежде чем та начала.

— Я позже расскажу ему о нашей истории. Сейчас нужно поторопиться со спасением его сестры, чтобы я могла заявить на него права. Если станет известно, что он возможный член королевской семьи, другие Септы могут попытаться заманить его в ловушку.

— Зачем? — Он был восхитительно невежественен.

— Для размножения, конечно. Ты — новая кровь, и если действительно золотой, все захотят тебя.

— То есть орда женщин может похитить меня, чтобы порочно использовать? — Он рассмеялся, звук был глубоким, с оттенком декаданса. — Ну, и ладно.

— Чёрта с два, — прорычала она. — Никто и глаз на тебя не положит, иначе останутся без зрачка.

— Лунный лучик, мне не нужна твоя защита, так как никто не станет преследовать монстра ради секса.

— Не нужно заниматься сексом, чтобы извлечь сперму. Тебе даже не нужно быть в сознании.

Не только Брэнд уставился на Ксилию, разинув рот.

Она пожала плечами.

— Я просто упомянула об этом. И мы отклонились от темы. Ты хотела вернуть его. Ему нужно съесть яйцо и запить… — Её слова стали тише, когда она открыла холодильник и вернулась с коричневой бутылкой. — Вот этим.

— Ты хочешь, чтобы я съел жемчужину и выпил что-то напоминающее мочу.

— Да.

— Я не стану ещё большим мутантом?

— Возможно.

— Тётя Ксилия!

— Как я уже говорила, это приведёт его либо к человеку, либо к дракону, но, учитывая упрямство, я склоняюсь к человеку. По крайней мере, временно.

— Будет больно?

— Моя работа — исцелять, а не вредить.

Он протянул руку, и Ксилия положила в неё жемчужину. Он сжал пальцами холодный стакан с янтарной жидкостью и замешкал. Кто-то хихикнул, и возможно, а может, и нет, это была Эйми. Нахмурившись, он сунул бусинку в рот и быстро отхлебнул из стакана.

Затем опустил стакан на стол и скорчил гримасу.

— На вкус — отвратительно. Рыбой пахнет.

— Касторовое масло.

— Касторовое масло помогает измениться? — спросила Эйми.

— Это за нецензурную брань. Жемчужина его исправит.

Брэнд скрестил руки на груди.

— Ничего не происходит.

— Подожди минутку. Мужчины, — фыркнула её тётя в сторону Эйми, — всегда такие нетерпеливые. Особенно в спальне. Всегда торопятся, чтобы попасть на главное событие.

— Всё ещё ничего… Агрх. Ух. Ах. — Ворчание исказило его черты, и Брэнд упал на колени, его кожа покрылась мурашками, а крылья затрепетали. — Что ты сделала? — выдохнул он. — Ты сказала, что не навредишь.

— Тётя солгала. — Эйми опустилась рядом с ним на колени. — Лекарства почти всегда причиняют боль, потому что работают.

Зная это, тётя приготовила пудру, которую сдула ему в лицо, прошептав:

— Спи.

Глава 7

Ошейник обжёг шею, и Брэндон, дрожащим месивом, лежал на полу. Он снова дрался с тюремщиками. И снова они били его до тех пор, пока он не отключился. По крайней мере, тогда он не мог делать то, что они просили. Зло, которое даже его нельзя заставить совершить. Его сила воли не передавалась другим, и ему приходилось слышать крики и стоны и желать, чтобы он мог умереть.

Потому что боль была бесконечной, ужас всегда начинался заново, начиная с утра, когда он посмотрев в зеркало, видел монстра.

Чудовище, которое заслуживало боли.