В задачи губернских и уездных земельных комитетов входило: «1) собирание необходимых для земельной реформы сведений, составление соображений и заключений по относящимся к ней вопросам, а также выполнение необходимых для нее подготовительных действий; 2) приведение в исполнение постановлений центральной власти по земельным делам; 3) соглашение с местными правительственными органами по вопросам о заведывании принадлежащими государству землями и сельскохозяйственными имуществами и представление Главному земельному комитету в соответствующих случаях об изменении порядка пользования и распоряжения этими имуществами; 4) издание по вопросам сельскохозяйственных и земельных отношений обязательных постановлений в пределах действующих законоположений и постановлений Временного правительства; 5) разрешение вопросов, споров и недоразумений, возникающих в области земельных и сельскохозяйственных отношений, в пределах действующих законоположений и постановлений Временного правительства, учреждение в необходимых случаях посреднических и примирительных камер[149] для принятия мер к урегулированию отношений, могущих возникнуть вследствие самовольного нарушения чьих-либо прав и интересов; 6) приостановление действий частных лиц, направленных к обесценению земельных и сельскохозяйственных имуществ, если эти действия не вызываются общественной и государственной необходимостью; 7) возбуждение перед Главным земельным комитетом вопросов об изъятии таких имуществ из распоряжения частных лиц; 8) исполнение соответствующих постановлений государственной власти и соглашения с местными продовольственными комитетами и иными государственными учреждениями о наиболее целесообразном использовании этих имуществ».

На этом, собственно, вся законодательная активность Временного правительства в сфере аграрной политики закончилась. А вот проблемы с крестьянской вольницей только начались, уж больно обширные полномочия были переданы губернским и уездным комитетам. Крестьянские массы увидели в земельных комитетах органы революционной власти, которые на местах должны были осуществить их чаяния и стремления. Большинство комитетов настойчиво расширяли пределы своей власти и не очень-то считались с комиссарами Правительства, уездным и волостным самоуправлением.

В разноголосице распоряжений и постановлений Временного правительства крестьяне следовали тем, которые отвечали их представлениям о справедливости, позволяли расширить процесс экспроприации земель у частных владельцев. Многовековая ненависть крестьян к помещикам нашла выход.

Так, рекомендации полного засева полей и предоставление местным органам права принудительной передачи пустующих земель толковались как исключительное право и даже обязанность крестьян наблюдать за посевами помещиков и распределять между собой их пустующие земли. Начались столкновения крестьян с помещиками по поводу арендной платы за землю. Крестьянские комитеты стали расторгать старые договоры и пересматривать условия аренды.

Крестьяне-частники подвергались давлению со стороны общинников, принуждавших отрубников (владельцев участков, выделенных из общинной земли) и хуторян к слиянию их земельных участков с надельными землями. Применялись такие формы и методы давления, как передача земли обществу, раздел участковых земель, их запашка, потравы, недопущение скота на общие пастбища, насилие, поджог домов. Выдвигались требования возвращения в общину. За спиной частников больше не стояла царская власть, и они оказались один на один с большинством общинников. Обязательно затащить жлобов-индивидуалистов в свой коллектив – вполне себе тоталитарные замашки. Язык не поворачивается назвать этот процесс коллективизацией, поскольку известно, что произойдет позже, однако крестьяне в 1917 году еще не понимали, к чему это все может привести.

Да и частники ангелами не выглядели. С одной стороны, они отстаивали неприкосновенность своей частной собственности на землю, а с другой – требовали отнять частную собственность (землю, сельхозинвентарь, скотину и пр.) у помещиков, казны, церкви и аграрных предпринимателей и отдать им. Распространившийся слух, что только общинники получат землю от Учредительного собрания, иногда вынуждал частников возвращаться в общину.

Община возрождалась и принимала на себя функции организации общественно-политической жизни деревни, обретала новые организационные формы в лице комитетов. Хозяйственные проблемы перестали быть основными на сельских сходах. На смену им пришли организованные или стихийные митинги всего сельского населения, на которых возбуждалась ярость масс и строились новые козни против дворян, аграрных предпринимателей и единоличников.

5

Реформа трудовых отношений

9 марта 1917 года А. И. Коновалов – министр торговли и промышленности – создал Отдел труда[150] при Министерстве торговли и промышленности. В него, в частности, вошли представители Петросовета и Совета торгово-промышленных съездов. Уже 10 марта министр согласился с введением восьмичасового рабочего дня на частных фабриках Петрограда и принял решение о его установлении на казенных (в том числе военных) заводах столицы[151]. В марте 1917 года такое же количество рабочих часов уже было самостоятельно установлено в 28 крупнейших промышленных центрах[152].

Отдел принялся за спешную разработку рабочего законодательства и намеревался надзирать за его выполнением. В консультативный комитет отдела были приглашены известные деятели рабочего движения. Началась разработка законопроектов «по рабочему вопросу», в частности: 1) о развитии профессиональных союзов; 2) о создании примирительных учреждений, заводских комитетов и бирж труда; 3) о пересмотре законодательства об охране труда, о продолжительности рабочего дня, об обеспечении трудящихся, а затем и о дальнейшем развитии социального страхования.

Итогом этой кипучей деятельности, по словам Коновалова, должно было стать «установление той равнодействующей интересов, которая соответствовала бы требованиям права и справедливости, отныне лежащим в основе разрешения всех проблем нашей государственной жизни»[153]. За неполные два месяца своего существования Отдел труда подготовил два важнейших закона – «О рабочих комитетах в промышленных заведениях»[154] от 23 апреля и уже упоминавшийся «О собраниях и союзах»[155] от 12 апреля, принятых Временным правительством.

Постановление Временного правительства о рабочих комитетах легализовывало учреждение фабрично-заводских комитетов на всех промышленных предприятиях – как государственных, так и частных. Избираемые рабочими предприятия на основе всеобщего равного, прямого и тайного голосования, их члены могли быть уволены только по постановлению примирительных учреждений. Представляя интересы рабочих перед администрацией, комитеты должны были заниматься как собственно производственными проблемами, связанными с регулированием размера заработной платы, продолжительности рабочего дня, установлением правил внутреннего распорядка, так и проблемами улучшения бытовых условий рабочих. Однако доступ рабочих к управлению предприятиями, на чем настаивали некоторые горячие головы, не предусматривался.

Тем не менее Отдел труда не смог полностью реализовать свою программу законотворчества, и не только потому, что эта задача была непосильна для одного отдела, но прежде всего в силу того, что социальная динамика того времени порождала такие конфликты между рабочими и предпринимателями, которые урегулировать только законодательными мерами было невозможно. В мае начались многочисленные трудовые конфликты, вызванные общим ухудшением экономической обстановки в стране.

После образования первого коалиционного правительства 5 мая 1917 года было учреждено Министерство труда[156], которое возглавил меньшевик М. И. Скобелев.

В составе министерства было шесть отделов: законодательных предположений, охраны труда, урегулирования взаимоотношений между трудом и капиталом, социального