несколько лет рыцари со все большим негодованием применяли свое право на критику, король не смог ни оценить их советы, ни осознать, что они имеют право эти советы предлагать.

5

Прошло всего несколько недель после отъезда Филиппа, и внимания Вильгельма потребовали семейные дела. В октябре 1559 года его отец, граф Нассау, умер, оставив своего второго сына Иоганна наследником своих земель, а многих других своих детей – еще несовершеннолетними. Вильгельм не мог сразу же поспешить к своей матери, которая тяжело переживала смерть своего мужа, и поддержать ее в горе. Но в это время у нее нашелся эффективный и симпатичный помощник – молодой граф Шварцбург, бывший ученик дилленбургской школы, который, как только стал совершеннолетним, начал добиваться руки сестры Вильгельма Екатерины. Теперь он в качестве будущего зятя осушал слезы овдовевшей Юлианы и руководил ее большой и молодой семьей в эти тяжелые переломные дни. Вильгельм, которого официальные обязанности удерживали в Нидерландах, был растроган его вниманием к своей матери и почувствовал облегчение. Так возникла дружеская связь между ним и будущим мужем его сестры, которая выдержала удары времени.

Лишь через несколько месяцев он нашел возможность побывать в Дилленбурге. К этому времени его следующий по рождению брат Иоганн уже прочно обосновался на месте отца, и обычный порядок жизни в замке и школе был восстановлен. Даже причина побыть с родными была радостная: Екатерина выходила замуж за Гюнтера фон Шварцбурга, и Вильгельм получил от своей матери просьбу приобрести в Брюсселе подходящее кольцо, которым невеста смогла бы обменяться с женихом. В Дилленбурге такие кольца нельзя было достать. Свадебное настроение словно пропитывало собой воздух: среди гостей, приглашенных на брачную церемонию, была принцесса Анна Саксонская, приехавшая по просьбе и с определенной целью. За это время Вильгельм продолжал искать себе жену, но по-прежнему не имел успеха. Пленительная вдова малолетнего короля Франции, который умер, проведя на троне один год, осталась глуха к его уклончивым намекам. Мария, королева Шотландская и вдовствующая королева Франции, уплыла на корабле в свое собственное королевство, не обученная и не подготовленная в свои восемнадцать лет к тому, чтобы носить самую опасную корону в Западной Европе. Не судьба была ей стать принцессой Оранской, а Вильгельму не судьба была стать королем Шотландии.

Разочарованный, но не сломленный неудачей: он ведь действительно целил слишком высоко для себя – Вильгельм без шума начал делать предварительные намеки курфюрсту Саксонскому относительно его племянницы Анны. Решили, что будет лучше, если он и она хотя бы увидят друг друга, и потому Анну пригласили на свадьбу в семье Нассау. Одна из фрейлин Анны писала ее тетке, курфюрстине Саксонской: «Молодую госпожу никогда нельзя будет убедить сделать что-то, к чему она не имеет склонности». В Саксонии знали, что, если Анне придет в голову отвергнуть жениха, будет бесполезно продолжать переговоры. Как же надеялись при дворе курфюрста, что Анна согласится, она ведь была девицей с характером. Там вздохнули с облегчением, когда узнали, что элегантный принц Оранский, как только она его внимательно рассмотрела, воспламенил и ее тщеславие, и ее желания. А Вильгельм был более или менее готов ради политического союза принять в жены любую небезобразную девушку. Анне было пятнадцать лет, она была толстой неуклюжей блондинкой с ярким цветом лица и немного искривленным позвоночником. Сойдет!

Пока не угасло первое впечатление, Вильгельм послал своего брата Людвига в Дрезден для сватовства и вскоре приехал туда сам. Теперь ему уже несколько раз разрешили встретиться с Анной, и та была от него в восторге. Если бы это зависело только от нее, он мог бы сразу увезти ее с собой, но ее опекунов беспокоили политические и общественные подробности брака. Анна была видной невестой – единственная дочь великого курфюрста Морица Саксонского, племянница правящего государя, внучка и подопечная того самого ландграфа Филиппа Гессенского, чье твердое решение жениться на двух женщинах сразу стало толчком к Реформации в половине Германии. Кроме того, с точки зрения испанского короля, она была очень опасной женой для принца Оранского, потому что это привело бы его к большим контактам с силами немецкого организованного протестантизма. Поэтому Вильгельм должен был действовать осторожно, чтобы примирить Филиппа с этим браком.

С такими мыслями он вернулся в Нидерланды. Когда он отъехал от Дрездена на один день пути, его догнали в Лейпциге целых три любовных письма от Анны. Все они были написаны в течение нескольких часов после его отъезда. Он был занят другими делами – узнавал мнения и предсказания о европейском религиозном кризисе и о политике Филиппа, а потому не нашел времени, чтобы ответить на горячую страсть Анны. Его брат Людвиг, который теперь был его постоянным спутником, сочинил для него подходящий галантный ответ, который Вильгельм, не воспринимавший свою невесту всерьез, переписал и отправил ей.

6

Вернувшись в Брюссель, он сообщил регентше Маргарите часть того, что услышал в Германии. И сказал ей, что все правители верят, что Филипп планирует вооруженное нападение на нидерландских лютеран и намерен получить для этого помощь от французов. Все они в это верят и этого боятся. Вероятно, в его докладе была немалая доля правды, потому что слухи о планах Филиппа действительно существовали. Но Вильгельм вполне осознанно извлекал максимум пользы из того, что услышал, считая крайне важным предупредить Филиппа, что о планах, которые тот замышляет, знают уже не только в Нидерландах, но и в других странах. Вильгельм надеялся, что если короля не сможет остановить ничто, то, возможно, остановит боязнь поссориться с немецкими правителями.

Следующим шагом было заставить Филиппа сдержать слово, которое тот дал Генеральным штатам летом 1559 года, когда они предоставили ему субсидию. Тогда король согласился вывести все испанские войска, но прошло больше года, а он еще ничего не сделал для этого. Вильгельм твердо решил заставить королевскую руку двигаться быстрее. Он и помогавший ему Эгмонт вместе пригрозили, что подадут в отставку из-за того, что связь с испанской армией разрушает доверие к ним народа, отчего они не могут выполнять свои обязанности как штатгальтеры. После этих слов даже Гранвела посоветовал Филиппу сдаться, и в январе 1561 года войска ушли в Испанию. Филипп согласился спокойно, но это было зловещее спокойствие: король был достаточно умен и понимал, что может украсть победу у нидерландцев, рассеяв их самые худшие подозрения, а когда придет время, он без большого труда пошлет к ним новую армию.

Уступив в вопросе об армии, он не пошел на