Оставив меня у Фредерика, возвращался домой и каждой клеточкой кожи чувствовал, что для него начинается новая, свежая и свободная жизнь.

Но не все было так просто. Через три дня я сбежала от Фредерика и стала монотонно его преследовать. Возможно, разумом он, быть может, и был восхищен глубиной моих чувств, но эмоционально он меня ненавидел. Я являлась к нему в самый неподходящий момент, плакала и вопрошала, почему он не желает взять то, что я так щедро могу ему предложить. «Неужели девушки точно так же влюбляются в тебя, как и я?» — спрашивала я. «Нет, не влюбляются, — отвечал он. — Ты — это редкое исключение». «Так почему же? Почему?» — спрашивала я. «Ну не знаю!» — с раздражением отвечал он и старался скрыться от меня, находя раз от разу все более затейливые предлоги.

Чем кончилась эта история? Я подстерегла его и убила? Либо неудачно попыталась покончить с собой и, претерпев немалые физические муки, растеряла всю свою направленную к нему любовь? Увы, все было много проще: однажды я нашла в себе силы и перестала к нему приходить. Хотела бы я думать о том, что сначала он был обрадован, — еще бы такая помеха исчезла! Но после наступил период, когда он вдруг заволновался: куда же я пропала? Уж не случилось ли чего-нибудь со мной? Он безуспешно наводил обо мне справки, но я — растворилась. Осталась лишь воспоминанием, видением, крохотной песчинкой крохотной тоски. Хотела бы я так думать… Хотела бы я узнать именно о таком финале… Но — неведение, неведение, неведение…

Я вошла на сайт знакомства в сороковой день кончины Виктора. В эти прошедшие сорок дней я не раз и не два была парализована ужасом от мысли, что меня вот-вот обнаружат. Страх ядовитым пауком пожирал мое тело, пил мои соки, заливая нутро ядом, расплавленной резиной. Терзал мои нервы, словно струны хлипкой цитры. Малейший шорох приводил меня в оцепенение, заставляя дрожать и звенеть каждую клетку моей кожи.

Но в этот день с утра я внезапное почувствовала освобождение. Мне отчетливо показалось, что за мной никто не следит и никто меня не подозревает. А угрызений совести и сожаления у меня насчет содеянного не было нисколечко.

Предыдущий пароль для входа я забыла, пришлось пройти регистрацию на вышеупомянутом сайте. Сделать это — несложно. Да и данное действие неплохо для конспирации.

Внимание мое привлек кучерявый, голубоглазый, тонкогубый. Возраст — 37 лет. Но главное — он был отдаленно похож на того Владислава. Даже имена — совпадали. С тем Владиславом я была знакома, когда мне было, кажется, восемнадцать.

На какой-то блядской вечеринке не менее блядского агентства, именовавшего себя «модельным», я пообещала какому-то весь вечер вертевшемуся около меня уроду, что отсосу у него, если тот не только мне заплатит, но и познакомит с состоятельным господином. Свое обещание тот сдержал. Едва кончил и застегнулся, как тут же набрал чей-то номер и очень даже неплохо меня отрекомендовал: «Не проститутка, хорошая девочка из хорошей семьи. Фигура — просто чума! Я тебе говорю! Гарантирую!» Договорился о моей встрече и дал мне заветный адресок.

Была зима. Холодно. На мне было тонкое и модное пальто, что плохо меня защищало от холода. Каблуки были высокими и для скользкой зимней дороги не приспособленными. Я еле-еле отыскала малоэтажный домик, что располагался в конце Нового Арбата.

Охране на вопрос: «А вы, девушка, к кому?» — я ответила решительно: «К Владиславу». Меня пропустили. Я шла, подавляя в себе чувство гадливости, мое воображение, руководствуясь расхожими штампами, рисовало мне мерзкие картины, что спустя несколько минут мне предстоит вступить в интимные отношения с каким-то обрюзгшим и жирным богатеем.

Велико было и мое удивление, и радость, когда действительность вдруг оказалась краше ожиданий. Он был высоким, в тонкой дорогой рубашке, с голубыми глазами — он был таким красивым!

Посмотрел на меня. Я понравилась ему — это было очевидно. В разгар рабочего дня он завел меня в пустой кабинет и закрыл дверь на ключ. Сел за стол. У него был такой важный и деловой вид. Я села на стул напротив него и нахально закинула ногу на ногу. Внутренне я была перепугана, но вида старалась не показывать.

— Сколько стоит провести с тобой вечер? — продолжил разговор Владислав.

Я назвала… (для меня, но вовсе не для него, прошу заметить) сумму.

— Угу. Понятно, — погрустнев, сказал Владислав. — А как насчет blow job? Прямо сейчас?

Мое знание английского в то время не было столь совершенным. Я вопросительно приподняла брови.

— Ну, минета, если говорить по-русски, — пояснил Владислав.

— Сколько заплатите? — спросила я.

— Половину суммы, что ты назвала.

— Идет, — согласилась я.

Он встал. Вышел из-за стола. Снял рубашку.

— Мне раздеться полностью? — спросила я.

— Да нет, сними только кофточку.

Я сняла.

— У тебя хорошие сиськи, — разглядывая меня, сказал он.

— Нравятся? Это я поправилась, — брякнула я и улыбнулась самой глупой улыбкой на свете.

Он сел в глубокое кресло, что находилось около двери. Я встала на колени, он расстегнул ширинку, достал член, похлопал им по моим губам.

Он кончил слишком быстро. Я не поняла: в данном случае это хорошо или плохо? Спермы было много, я не удержалась, поперхнулась: с видом провинившегося щенка салфеткой оттирала его брюки.

Владислав встал, застегнулся, достал из кармана скрепленную золотой застежкой, свернутую пополам пачку денег. Отсчитал запрошенную сумму. Протянул мне деньги, я посмотрела на него внимательно и задумчиво. Подумала о том, что попросила слишком мало.

Недельки через две, а может, даже и три, набравшись смелости, я ему позвонила. Владислав, конечно, меня уже порядком подзабыл, я чувствовала это по интонации его голоса. Пришлось уточнить: «Blowjob». «А-а! — улыбнулся он. — Конечно, вспомнил!» Естественно, что ни хрена он меня не вспомнил. Однако наверняка под воздействием интереса: «Что это за идиотка?» — назначил мне встречу, предложив прийти к его офису часов в восемь.

Я пришла. Он улыбнулся. Вряд ли он обо мне хотя бы секунду после той встречи вспоминал, но в тот вечер видеть меня ему было приятно. Я села рядом с ним в его дорогую машину. Он положил свою руку мне на колени. Повез меня в квартиру, к своему другу. Я убедилась в том, о чем догадывалась, — что Владислав не одинок и что он относится ко мне как к обычной бляди.

Набраться смелости и обнажить перед ним свою девичью душу, сказав, что я очень-очень замечательная, добрая и чуткая и что я его люблю безумно, мне не хватило пороху произнести эту чушь.

Приехали в какой-то обычный панельный дом. Зашли вместе к его другу. Друг забился на кухню. Владислав затащил меня в спальню. Начал трахать. Делать это он, как выяснилось, не слишком-то умел. Руки его были нежными, но движения монотонными. Я заскучала. Ему вдруг позвонили: какая-то баба истерически громко и отчаянно его к себе звала. «Наверное, жена», — подумала я. Владислав с меня слез, но весело пообещал, что еще обязательно сегодня вернется, так как не кончил. Уехал.