пара окон была наглухо забита досками, а остальные закрыты ставнями, которые для верности приколотили к стенам. Цоколь был разбит, а белые обломки стен валялись в округе, никем не убранные.

Служанка вдруг на что-то решившись, остановилась на подходе к замку. Покопавшись в кармане, она достала маленький амулет и с силой сунула мне в руку.

— Для себя берегла, — зашептала она горячо. — Но разве ж по-драконьи так поступать-то? Коли совсем худо будет, разбей амулетец, второй такой у моего милого, уж он услышит. А он у меня не слабак, в охране у Командора…

— Чего там шепчетесь, а ну брысь! Здесь закрытая зона!

— Ну, с отцом-драконом, с матерью-алой! Авось свидимся еще.

Прислужница толкнула меня вперед и крикнула:

— На уборку выслали. Приказ веи Госс.

У килевидной двери лениво перекидывались в карты трое солдат. Оглядев всю компанию, расслабленно развалившуюся у стен, я застыла, как вкопанная. Один из солдат был знаком мне уже давно.

Первый ант семьи Ранаш, осужденный за подделку семейной печати, медленно поднялся мне навстречу. Знаменитые рыжие волосы его семьи шли волнами чуть не до талии, горя лисьим огнем на солнце, карие глаза холодно сощурились.

Конечно, он меня узнал. Именно я рассматривала его единственную жалобу на несправедливый арест и после долгих раздумий отклонила ее. Сочла его виновным.

Атоль Ранаш характеризовался положительно, был в меру добр, в меру расчетлив, с отличием закончил Академию и поступил в столичную гвардию. Был умен, дружелюбен, хорош собой. На службе проявил себя достойным дракониром с лидерскими задатками. Сомнений в его честности тоже не возникало, пока из дома Ранаш не пропала клановая печать, способная вершить судьбы семьи. Это было серьезное преступление, и в один из дней я не поленилась и спустилась к Атолю в тюрьму.

Он даже толком не просил о помощи, но глядя мне в лицо утверждал, что печать он не то что не брал, а в глаза ее не видел.

— Не брал, Ваше Высочество, я в отцовском кабинете от силы был раз десять за всю жизнь.

Наверное, эта ненаигранная простота, недоумение в карих глазах меня и обманули. К счастью, ненадолго.

А теперь мое прошлое стояло напротив и смотрело все с тем же недоумением. Впрочем, вполне взаимным. Насколько помню, ему дали год на Сланцевых солончаках. Солончаки стелились сиреневым ковром по географической карте востока и отчаянно нуждались в разработчиках. А кто добровольно поедет в глушь, где травинка не растет, птица не летает, зверь не ходит? Вот и слали туда активных вояк, решивших, что закон может и подвинуться. Это было мягкое наказание — единственная моя уступка матери Атоля.

— Воистину удивительная встреча, Ваше… вейра.

— Вы знакомы, чтоль? — настороженно уточнил один из солдат

— Земляки, — поспешно вклинилась я, наплевав на этикет.

Атоль насмешливо скривился, в глазах читалось ехидное — ага, земляки, прямо из одной столицы, из одного дворца.

— Кто высоко сидит, тот больно падает, — философски отреагировал он, но возражать не стал. — Вам… тебе чего здесь?

«Тебе» он произнес опасливо, даже голос дрогнул, но Атоль быстро взял себя в руки, придав красивой физиономии той твердости, которой не хватало его духу.

— На уборку прислали.

Я обняла коробку покрепче, настороженно изучая Атоля. Сейчас он насмешничает, а завтра всем расскажет кто я такая. И вряд ли я проживу дольше суток после его откровений, императора в Ленхарде не то, чтобы не любят… Но одно дело любить родину за рюмкой коньяку в уютном кабинете с золоченными порожками, и совсем другое любить ее в Ленхарде, захлебываюсь кровью на передовой.

— На уборку? Вас?

Я устало потерла виски и прошла к услужливо открытым одним из солдат дверям. Уж лучше бы он продолжал мне хамить, чем выкать и глупо хлопать глазами. Да, я низложенная принцесса, и я иду мыть полы. Так уж вышло. И если я буду вести тихо и правдоподобно, через пару минут все забудут, как Атоль оговорился.

Но демоновы манеры совершили ошибку за меня. Тело автоматически развернулось к придержавшему мне дверь солдату:

— Благодарю, добрый вей, — а после чуть присело в незначительном реверансе. — Было приятно увидеться вейр Ранаш, хотя встреча на солончаках была бы приятнее.

Дверь, выпущенная ошарашенным солдатом, захлопнулась, отрезав меня от удивленных лиц.

По инерции я прошла в темноту несколько шумных шагов по каменной крошке, усеявшей пол, ругая себя на чем свет стоит. Ну что мне стоило промолчать? А реверанс? Они же теперь думают, что я над ними поиздевалась!

Но на этот моменте я, наконец, включила магическую лампу и все мысли вылетели у меня из головы.

Несомненно, когда-то это было правящее крыло замка, сделанное под под покои главы рода и его супруги. Давно, в те дни, когда Ленхард еще был просто богатым тихим городком, славящимся тонким цветным шелком, льном, торговлей с соседним Вирцегом — городом темных магов. Им удалось сложить хорошие соседские отношения, невзирая на идеологические распи. Теперь же о тех дня и воспоминаний не осталось, только эти заброшенные покои, напоминающие о прошлом выцветшими шелковыми занавесями.

Я прошла по разбитой узорной плитке дальше. Огромный коридор закончился раздвоенной лестницей, ведущей на второй этаж, запачканные черной копотью, камнем и невесть чем еще шторы свисали у заколоченных окон. Часть из них была полуоборвана и вяло трепыхалась на полу от сквозняка.

Но что-то тревожило меня. Я попыталась поймать беспокойную мысль за хвостик, но та ускользнула.

На втором этаже было… странно. Все выглядело так, словно хозяева вышли на пять минут и исчезли, растворились в водах времени.

В женской спальне стояла незастеленная кровать, с откинутым одеялом, из раскрытой трехъярусной шкатулки свисала нить агатов, перемежаемых сапфирами, раскрытый шкаф показывал наряды из редкого выбеленного льна, шелка, бархатных накидок, отороченных мехом. Утреннее платье, брошенное на стуле, чашка чая с темным ободком от давно высохшего напитка.

Но по белой скатерти расползлось черное пятно, на кровати валялась осыпавшаяся с потолка лепнина, дальний угол выглядел так, словно его драли когтями бешеные псы, а в комнате стояла могильная сырость. Магическая лампа, дававшая эффект дневного света, с хирургическим бесстрастием высвечивала тайны владелицы этих покоев.

Не было тут никогда супругов. По маленьким приметам легко можно было вычислить, что здесь глава рода держал свою любовницу. Милую сладкую тайну, которую осыпал драгоценностями с головы до уголка туфелек. Кого-нибудь вроде баронессы Вашвиль…

— Ну хватит! — громко сказала я сама себе.

У