оказывается перед воротами в заповедник и кому не лень читать. Таня редко здесь бывала, она не любила трястись в автобусе, но Эля настояла, чтобы поехали вместе. Надо показать ребенку лес.

- Эля, ну какой там лес, это ведь имитация деревни, музей для тех, кто никогда не был дальше города. Съездили бы в Дябрино, хоть на недельку, прокатились бы по реке. Ларочка бы увидела настоящий лес, коров и кур живых, а не на картинках.

- Не поеду я в Дяборино и не начинай этот бесполезный разговор. Бытовое пьянство мне надоело и дома, за этим не стоит тащится такую даль, чтоб выслушивать потом от этой родни, как мы возгордились и как их не уважаем.

Таня только вздыхала, все связи оборвались с деревенской родней и уж давно, как только она прекратила ежегодные поездки на малую Родину.

Блуждая меж деревянных домов и старинных колоколен, Таня испытывала ностальгию по тому времени, что никогда уже не вернется. Она все держала в себе, не делилась с дочерью, уверенная, что та не поймет ее. Эля родилась в Красноборске, большая часть ее жизни прошла в городе, где ей понять тоску матери по деревенскому захолустью.

- Пойдемте к маленькой часовенке, там такая красота и сама часовенка как из сказки.

Лара бегала и заглядывала в окна часовни, прижимаясь носиком к стеклу пыталась разглядеть, что там внутри.

- Мама, там кто живет? Баба-Яга? Можно нам зайти?

- Ларочка, никто там не живет. Заходить нельзя – видишь? Дверь заперта.

- Так может просто дома никого нет. Ах, как мне интересно, что там внутри. Окошечки маленькие, ничего не видно.

Лара еще долго бегала от окна к окну, возбужденно щебетала про Бабу-Ягу, пока Эля не взяла ее за руку и не отвела к скамейке. Дала ей бутерброд и налила чая из большого китайского термоса.

- Мама, ну чего ты там топчешься под окном, иди к нам пить чай. Или думаешь, что тебя внутрь пригласят – так не надейся. Ладно, ребенок глупый, ну ты то должна это понимать.

Таня и правда как прилипла к окошку, задумалась и ушла в свои воспоминания. Она удивлялась, что Эля даже здесь дергается и кричит, ведь кругом разлито такое спокойствие и красота, невозможно этого не чувствовать и не отдаться этим чувствам, забыв хоть на час о городской суете и бешеном ритме жизни.

- Бабушка, смотри какая красивая птичка!

- Где, Лара, а вижу. Это снегирь, в городе их редко встретишь. Это он на рябинку прилетел, после заморозков она сладкая становится, вот и спешит полакомиться.

Таня гладит рукой шероховатые бревна, почерневшие от времени. Кажется, только закрой глаза и оживет все вокруг, задышит. Побегут по воду бабы вон к тому колодцу, ребятня облепить тяжелые деревянные качели. Подводы с сеном и с зерном встанут под разгрузку у амбаров.

- Смотрите, здесь открыто, давайте зайдем.

Огромный, двухэтажный дом, высокое крыльцо и дверь приоткрыта, как будто приглашает зайти.

- Нет. Нам пора в обратный путь. У меня выходной, а я еще толком не отдохнула – Эля говорит резким, сухим тоном. Слова сыплются как градины среди летнего дня. Также неожиданно и неприятно. Сейчас Лара закапризничает, Эля начнет кричать, Таня смиренно ждет скандала, но внучка просто убегает опять в сторону лужка. Нет, так нет. А жаль. Таня бы зашла туда и просто посидела с закрытыми глазами.

- Мама, хватит мечтать смотри под ноги, кругом лужи и грязь. Здесь тебе не городской тротуар, будь внимательнее.

Когда они сели в автобус и Лара мгновенно уснула на коленях у Эли, Таня все-таки решилась спросить.

- У вас все нормально? Ты какая-то нервная, может случилось что?

- Случилось – Эля говорит отрывисто, как выплевывает слова – у Олега на стройке неприятности. Травмирован рабочий, а отвечать ему. Премии лишат квартальной и выговор могут влепить. Хорошо хоть инструктаж проведен был по технике безопасности, а то ведь стрелочника всегда найдут.

Премии у Эли больше чем зарплата Олега. С одной стороны, Эля рада, но с другой стороны – Олег вечно недоволен фактом, что жена получает больше его.

- Да какая разница, главное не бедствуете, можете себе позволить в отпуск съездить или в дом купить необходимое.

Разница конечно есть. Тут Таня лукавит.

- Уходи ты от него. Ну сколько еще мучиться будете? Ведь ты его не любишь и никогда не любила.

Стерпится – слюбится – это не про Элю. Она всегда была самостоятельная и независимая.

- Куда я пойду? Квартиру нам не разменять, а жить как чужие после развода – тоже не сахар. Я уж нажилась в коммуналках.

- Ко мне возвращайся, твоя комната свободная.

- Это за шкаф? Нет уж, лучше замужем в своей квартире хозяйкой, чем у тебя разведенной женой. Да еще в квартире, где свила гнездышко Галчонок.

Эля усмехается, представляя, как «обрадуется» жена брата, узнав, что Эля с дочкой будут жить у матери. Нет уж, не доставит она такой радости ей.

Таня часто вспоминает тот осенний день, то окошко в прошлое. Заглянула одним глазком и задумалась, а есть ли оно, счастье? Может счастлива была, когда сидела у такого окошка и пряла нитки?

Они как-то спорили с Ольгой, где лучше жить. Ольга доказывала, что деревенская жизнь правильнее, честнее.

- Значит я неправильно живу в городе? Разленилась как барыня. Вода из крана, печку не надо топить, дорожки дворник чистит. Да, в бытовом плане и правда легче, но ведь еще полно в городе домов без удобств. Не всем так повезло.

- А молодежь то в город все устремляется. Покрасивее, да полегче жизнь выбирает. Мало кто тут остается, вот и ты ведь могла бы ко мне приехать. Жили бы вместе, дети все взрослые, сами уж разберутся в своей жизни.

Может Ольга права, надо бы поехать, да пожить у нее несколько месяцев, да вот только болячки одолели и ноги едва ходят.

- Куда тебе ходить? Сиди на печке, да кости грей – это Ольга шутит так. У нее и не печка, а так плита больше, а в комнате и подавно, одно название, что печь. Вот бы на русскую завалиться, да прогреть колени, но где теперь такие остались? Только в Заболотье, в старом заколоченном доме, доживает свой век. Скоро ничего не останется от