чем он будет заниматься в жизни. Эта проблема была практически неразрешима для большинства из «золотой молодежи». Деньги-то есть всегда. А зачем тогда работать?

Эта же проблема стояла и перед Гербертом. Хотя мать пыталась настаивать на его занятиях литературой, но лень ведь заниматься этим. Глупое занятие в глазах его друзей. Да, иногда он ощущал сильную тягу что-нибудь написать, и его рассказики пользовались успехом у мамы и преподавателей колледжа. Да, у него в голове периодически вспыхивали почти невероятные идеи, но… Кто-нибудь из друзей всегда звал в кабак, а после кружки темного эля, заниматься вообще ничем не хотелось. Но все же Герберт чувствовал ответственность перед родителями и, старался учиться хорошо. И ему это вполне удавалось, до тех пор пока…

Никто не помнил, как в их компании появился ловкий Джим. Он ходил в те же кабаки, что и они, проводил время в тех же местах, и в итоге, прибился к их тусовке.

Однажды они с удивлением узнали, что Джим — сын прачки, что его родители бедны и едва сводят концы с концами. Раскрыв рот от удивления, Герберт с друзьями слушал Джима, и удивляться было от чего.

Дело в том, что деньгами Джим сорил не меньше, а иногда больших самых богатых парней из их компании. Одежде он уделял едва ли не самое большое количество времени и внимания. Выглядел на «миллион долларов». И вдруг — такое неожиданное откровение!

Герберту всегда нравилось надменно-независимое поведение Джима; он даже начал ему немного подражать. И однажды, улучив момент, спросил, откуда у того столько денег.

Джим исподлобья, внимательно взглянул на Герберта и произнес:

— Хочешь стать настоящим мужчиной, Герберт?

— Я думаю да, Джим, — не совсем еще уверенно ответил тот. — А как это можно устроить?

— Я покажу тебе, — ответил Джим. — Ты мне нравишься, парень! Сразу видно, что ты умнее большинства своих товарищей. Кроме того, у тебя тонкие пальцы… Пойдем в Ирландский Паб, поговорим.

Не совсем увязав свои пальцы и симпатию Джимми в уме, заинтригованный Герберт, двинулся вслед за «Загадочным Джимом» в почти самый дорогой бар города.

Когда после месяца довольно упорных тренировок Герберт украл свой первый кошелек, они с Джимом куролесили два дня. Причем полтора из них на свои деньги — наличности в кошельке оказалось не так много. Но деньги здесь были не при чем.

Герберт обрел власть — власть и смысл жизни. Все начало видется ему в радужных тонах. Сменилась походка, появились «роковые» девочки, каких не встретишь в его тусовке, а учеба и занятия литературой начали пылиться в углу. Мысли о написании каких-нибудь рассказов, или еще чего-нибудь, все реже всплывали на поверхность.

Уверенность в себе захлестнула парня с головой, быстро преобразовавшись в надменную, неуемную самоуверенность. Хотелось выплеснуть миру в лицо свою крутизну, свое «Я»; сквозь зубы бросать слова в лица этих недотеп — маменькиных сынков. Он уже едва сдерживался, чтобы не нагрубить матери, когда та пыталась его вразумить насчет учебы. А зачем ему учиться? Он и так САМ зарабатывает деньги.

Так, продолжается уже четвертый месяц. Они с Джимом определили территорию своей охоты, и Герберт почти каждый день выходит на дело. Джиму он отдает со своей добычи пятьдесят процентов.

Небрежная походка, цепкий взгляд по сторонам в поисках очередной (и не последней на сегодня) жертвы. Большой магазин в центре города, в котором всегда полно народа. Герберт направляется в галантерейный отдел, где стайки богатых и невнимательных женщин, горящими взорами обозревают полки с косметикой, трогая, рассматривая, и не замечая ничего, что вокруг.

Вот и сейчас, одна из таких дам, увлеченно крутит в руках какую-то безделушку, полностью сосредоточенная на этом занятии. Герберт моментально принял решение. Подойдя к ней, он как бы невзначай, споткнулся, и неловко навалился на нее. Тонкие, уже тренированные пальцы, получив импульс, мгновенно сделали свою работу: «Open, Take, Close…». Меньше двух секунд.

— Ох, простите меня, пожалуйста, я такой неловкий, — Герберт смущенно поклонился и, приняв в свой адрес, извиняющий взгляд, двинулся дальше.

Сейчас надо было ненадолго скрыться, а заодно посчитать добычу.

Укол совести — не такой уж редкий гость души Герберта. Каждый раз совесть неизменно напоминала о себе. Ощущение нестыковки между его делами и отношением к этим делам его души, внутреннего я, раздражало Герберта.

«Ну что не так?» И тут же понимание: «Воровство — не дело!». Подавление понимания усилием воли и опять: «Нет, все нормально! Я же хочу этого! Я буду этим заниматься!». Глупое упорство в борьбе со своим "я", осознание того, что далеко не все нормально.

Впрочем, со временем, тихий звоночек сердца стал звонить все реже, и постепенно образ жизни Герберта начал врастать в кристаллическую решетку его «Я», заполняя пространство и пустоты внутри тела, освобожденные в результате борьбы с собственной душой.

Мысли теперь текли плавнее, ловко огибая острые углы совести, которыми она колола все слабее и слабее.

«Надо купить Энн какую-нибудь безделицу», — рассуждал Герберт, огибая прилавки с различными товарами на первом этаже маркета. Девочка, буквально млеет от восторга, когда Герберт, в присутствии ее подруг дарит ей, например золотое колечко. Она любит красивые вещи. Чем занимается Герберт, никто не знает. А мужчина-загадка, для таких девочек — неизменный предмет для обожания.

Герберту очень льстит его положение. Надменный, независимый, крутой мужчина, снисходительно принимающий проявления восторга в свой адрес. Он еще им покажет…

Недавно Джим предложил сыграть по-крупному. На окраине города есть богатый особняк, владельцы которого уехали на лето в…

Пол. Выщербленный, с вкраплениями слюды, пол. Прямо перед глазами. Недоумение, тишина, шум прибоя, громче, звук и… ВЗЛЁТ!

Пол с огромной скоростью удалился от глаз Герберта, и он понял, что стоит на ногах в магазине…

«Воруешь, мальчик?» — сладкий тихий голос… Мелькнувший рукав…

Космос влился мириадами звезд во Вселенную Герберта. Черное, бесконечное пространство, не собиралось заменяться реальностью маркета. Хотя Герберт и понимал, что не потерял сознания…Из-за боли. Невыносимой острой боли, которая вспыхивала в голове, носу и на губах, со словами:

— Слушай, — удар, — Меня, — удар, — Урод, — удар… — Если, — удар, — Я, — удар, — Еще раз, — удар, — Тебя здесь, — удар, — Увижу, — удар!!!

— Аааа…

— Так легко, как сейчас, ты не отделаешься, понял?!

Герберту было больно думать, но понимание на него снизошло мгновенно!

Тиски боли отпустили, кошмар закончился. Герберт приподнял голову, и в тот же миг, увидел носок дорогущего лакированного ботинка, летящий ему в лицо. «Не меньше пятисот долларов за пару» — успел подумать Герберт. Уж в этом он знал толк.

Носок ботинка взрывом врезался в