деньги — очень большие… Из-за этого метания в душе, начала болеть голова.

«Так. Все. Надо принять решение. Как следует еще раз взвесить все «За» и «Против». Всё — домой!».

Взмах руки, подзывающий официанта, счет, чаевые, благодарная улыбка… Обрыв!

Глаза Алекса приросли к фигуре ухоженной девушки лет двадцати двух, только что вошедшей в ресторан с молодым человеком. Все замерло вокруг, тут же оттаяло, и пошло своим чередом.

Девушка была полностью во вкусе Алекса и его душа заныла от давно подавляемой боли одиночества.

«Где же моя половинка бродит до сих пор?» — с сожалением подумал он, надевая пальто с подбитым мехом воротником, и выходя в вечерний город.

* * *

Тихие босые шаги к светлому пятнышку любимой точки дома. Блаженство, разливающееся по телу в предвкушении.

Уффф! Горячая масса массирующей воды, прошлась по телу толстыми, покачивающимися валиками. Кровь загудела от удовольствия, с огромной скоростью бросившись от сердца по расширенным сосудам к разным частям тела.

Алекс положил руки на край ванной, закрыл глаза и расслабился.

В голове возник рисунок мыслей:

Деньги. Девушка.

Деньги.

Что же все же?

Отдать?

Взять!?

Деньги. Девушка. Дееевушка. Де-Ву-Шка…

Алекс резко открыл глаза. Свет в ванной больно приземлился на глазное дно.

«Отдать! Взять! Да какая разница?! Ведь не денег хочется!!!»

Обычно Алекс заглушал в себе эти мысли. Но острота уже кристального одиночества, все чаще прорезала эти заглушки.

«Конечно, еще раз следует признаться себе, что соблазн оставить деньги у себя велик. Но через что придется пройти ради этого?! Какие действия против своего «Я», надо будет совершать? И в итоге, увидев такую пару, как в ресторане, понять: «А счастья-то ты и не добился!».

Перед сном Алекс разложил все драгоценности на кровати и долго, с нежностью ими любовался.

Гений человеческого мастерства, превративший, в общем-то, безликий материал, в формы, заставляющие трепетать центры наслаждения в головах у людей. Иголочками еще покалывали варианты о возможности завладеть этой красотой; но, во-первых, здравый смысл, а во-вторых, уже твердое убеждение, перемешанное с чувством вины и обиды на себя за то, что чуть не поддался искушению, заняло свою позицию в фундаменте решения.

«Завтра утром отнесу все это великолепие Стилейну», — подумал Алекс, убирая драгоценности на место. — «А Фло — то, как обрадуется!»

Тепло внутри от принятого решения, с примесью легкого сожаления, по несостоявшейся жизни богачом, заставило колесики Вселенной сделать незаконченное движение.

Рост приостановился.

Глава 4

Еще издалека стало заметно, что Стилейн угрюм. Он никогда не срывал плохого настроения на подчиненных, но сегодня ему требовалось на это заметное усилие. Когда Алекс подошел к стойке администратора, Стилейн, к его удивлению не задал никаких прямых вопросов, а лишь поздоровался, и продолжил заниматься своими делами. У Алекса тревожно екнуло сердце. Может…

— Мистер Стилейн, все ли у Вас в порядке? Не случилось ли чего с Вашими родными? У Вас такой вид…

Стилейн положил какую-то бумажку в папку, лежащую на стойке.

— Нет, нет, Алекс! Слава Богу, нет! С родными — порядок!

От сердца отлегло, значит все-таки…

— Только у человека, которого я считаю почти родным, случилась неприятность. Да и ты этого человека хорошо знаешь. Это — Флоренция…

Улыбка легким, радостным перышком коснулась губ Алекса. Сейчас он обрадует Стилейна.

— Она прислала мне телеграмму, где сообщила, что вчера у нее в аэропорту украли саквояж с драгоценностями, на сумму почти в шесть миллионов! Конечно, ее состояние в десятки раз превышает эту сумму, и вряд ли пошатнется от этой потери…

Эта последняя фраза еще успела врезаться в чистую страничку восприятия в мозгу Алекса. Больше он ничего не услышал, кроме обрывков фраз, хаотично летающих под куполом сознания. Бледность жидким азотом превратила лицо в мраморную копию, заморозила течение мыслей.

«Просто были любимые вещи… Редкие…». «Дело не в деньгах…». «Подлецы, воры…». «Трудишься, трудишься…».

Удар кулака по стойке, вбивший в нее досаду Стилейна, заставил сердце Алекса сделать титанический адреналиновый толчок. Горячая кровь взорвала и улетучила бледный покров на лице, запылав там, где минуту назад был ледяной холод.

Стилейн, казалось, заметил перемену в поведении Алекса и, оборвав следующую фразу на полуслове, пристально посмотрел на заместителя управляющего.

— Что-то случилось? Нет, у Вас же просто жар, Алекс! Вы весь горите! Ну-ка дайте… — прохладная шершавая ладонь приятно легла на лоб. — Хм, мда… Еще не хватало, чтобы Вы заболели. — Озабоченный взгляд.

— Алекс я Вас прошу полежите, сегодняшний день у себя в комнате, и если к вечеру Вам не станет лучше, я вызову врача.

Дернулись губы. «Откуда такая слабость?».

— Не возражайте! — Стилейн вскинул руку в протестующем жесте. — Или… Вы хотите что-то сказать?

— Н-нет. Каменные губы-жернова с трудом перемалывали слова. — Н-нет, сэр… Ничего. Вы правы, мне надо полежать. Передайте Флоренции, пожалуйста, что я ей сочувствую! — Последняя фраза вырвалась самой собой.

Труд выбора подкашивал ноги. «Ни о чем сейчас не думать, сначала лечь и полежать…».

* * *

Мысли смачными хлесткими, как удары бича, движениями бились в мозгу в геометрии рисунка размышлений, заставляя лежащее на кровати тело слегка подрагивать. Оцепенение, охватившее Алекса, было взлелеяно им, поощрялось полной неподвижностью рук и ног, лишь для того, чтобы осталось место только мыслям:

«Ну вот. Я — богат. Причем богат практически честно!»

Восторг приготовился взлететь в небеса воображения, но рухнул обратно, под тяжестью следующих мыслей.

«Ну что значит практически честно? Либо честно, либо нечестно!».

«То и значит! Одно дело если бы я откровенно врал, отвечая на вопрос, нашел я чемоданчик в номере или нет, и совсем другое дело, когда Флоренция думает, что драгоценности украли в аэропорту!».

«По-твоему, шесть миллионов из-за этого потеряли для Фло свою ценность?» — продолжал вопрошать воображаемый оппонент с белыми крылышками.

«Конечно, нет! Но я даже не предполагал, что у нее столько денег. Стилейн сказал: «… в десятки раз…».

«Но это ее деньги! Зачем ты считаешь чужие деньги?!».

«Да еще неизвестно, как она их приобрела! Может и она их…» — здесь Алекс принудительно оборвал дальнейший ход этой мысли, поняв, что уже впрямую обвиняет Флоренцию, чтобы оправдать себя.

«Таак… Фло не трогаем! Никого не трогаем! Надо разобраться с собой, понять, что это для меня…».

«Размышляем:

З — Забрать.

О — Отдать.

1-З. Я полностью вне подозрений. Стилейн показал мне телеграмму от Фло.

1-О. Деньги не мои, а воровать, наверное, не хорошо!

2-З. Конечно, это с трудом можно назвать воровством… Тем более что Фло совсем не обеднеет от потери шести миллионов.

2-О. Для тебя