плечом Слава и скрестил руки на груди. – Выходи, Поля. Будем разговоры разговаривать.

– Я немного не в форме и не в настроении, – вскинула бровь Полина.

– Тогда отложим до утра, – хмыкнул Слава.

Поля поняла, что в номере они вновь одни. Белявский испарился, взломав замок. Стало даже любопытно, откуда у безгрешного великого политика помощник с такими криминальными навыками.

– Следующего года, – решительно кивнула Полина и потребовала: – мне нужно позвонить!

– Всенепременно, – согласился Барновский, – утром. Пойдем в постель, Поля. Я устал, как собака.

– Иди. Мне и здесь прекрасно, – махнула рукой Архипова.

– Полина! – покачал головой Слава.

Девушка решила, что в чем-то Барновский прав. Не оставаться ведь ей на ночь в ванной комнате. Как минимум, неудобно. Потому Архипова бочком проскользнула в спальню, включила свет и принялась искать свою одежду.

– Что делаешь? – поинтересовался Слава, разглядывая ее, склонив голову и скрестив руки на груди.

– В чем-то же я пришла? Не в одних ведь трусах, ей-богу! – процедила Полина.

– Твои вещи в химчистке. Утром вернут, – сообщил Барновский, а Поля зло затянула пояс на халате.

Что ж, придется сбегать прямо так. Ну, спасибо, вон туфли оставили. Не босиком уйдет. Можно попробовать позвонить Горюнову. В конце концов, этот отель, как и вся сеть, принадлежит Мирону. Правда, придется сначала придумать, как пояснить свое пребывание в одном номере с видным чиновником. Но тут уже пусть руководство отеля заминает скандал. Полинке плевать на репутацию, карьеру в политике она строить не планирует. А с отцом она как-нибудь объяснится.

– Поля, я буду говорить, а ты можешь не слушать. Но я все равно скажу, – раздался низкий голос прямо за спиной.

А Поля вздрогнула. Как она подпустила его настолько близко? Нет, она все еще была пьяна. Определенно. Ведь почему иначе в голове путаются мысли и в животе – кипяток

– Двадцать лет назад началась моя карьера. Я заканчивал вуз, была туча амбиций, плюс связи отца. Как мне твердили с самого детства, Барновские – древний род, и я должен соответствовать. Я и старался, собственно. Карьера росла в гору. В свой офис меня взял Захаров, – рассказывал Слава.

– Это все жутко интересно, – ехидно и язвительно произнесла Полина, услышав фамилию Захаров.

– Поля, ты можешь минуту помолчать? – с улыбкой пробормотал Слава.

– Я могу послать тебя в жопу, Слава, – отвесив шутовской поклон, съязвила Полина. – Послушайте, Вратислав Павлович, мне плевать на вашу карьеру, на Захарова, на все, что там у тебя происходит! Я просто хочу домой.

– Ладно, – пожал плечом Барновский. – Тогда скажу самое основное. Я подал в отставку. Я разведен. И я люблю тебя.

Глава 8

– Какой же ты... мастер врать! Как же правильно тебя назвали, Вратислав! – покачала головой Архипова.

– Это все правда, – возразил Барновский, а Полина вскинула ладонь, останавливая мужчину, когда он шагнул ближе.

– Нет, ложь! – горько усмехнулась Архипова. – Ты носишь кольцо. В прессе ничего нет по поводу твоей отставки, как и насчет развода. Думаешь, я поведусь на твой треп, Барновский? Я уже не та сопливая девчонка, которой была год назад. Так что, отойди от меня, иначе я... выпрыгну в окно!

– Поля! – рявкнул Барновский. – Что за детский сад! Живо закрой окно!

– А ты мне не приказывай, – поджала губы Архипова.

– Полина, прекрати чудить! – уже чуть спокойнее, подняв руки, попросил Слава.

Поля фыркнула. А вот взгляд задержался на мужских ладонях. Да, кольца действительно не было. Но ведь его можно было просто снять. Да даже потерять! А вот жену потерять сложнее.

– Не подходи! – пригрозила Полина и лихо запрыгнула на подоконник.

Обернувшись, девушка заметила, как лицо Барновского стало стремительно бледнеть.

– Поленька, пожалуйста, отойди от окна, – раздалось приглушенное, а Полинка вскинула бровь.

А дальше, как в жутком кино. Слава начал оседать, ухватившись рукой за спинку кресла. Покачнулся. Поля до чертиков испугалась.

– Слава? – судорожно выдохнула девушка и спрыгнула на пол. – Слава!

Она подбежала к осевшему на пол Барновскому. Поля видела, как кулак мужчины упирается в грудную клетку. И дыхание у Славы странное. И лицо бледное. И пульс...

– Я сейчас... Сейчас... – шептала Полина и помчалась к дверям. Только бы охрана была там. Только бы Белявский стоял на страже. Наверняка, он знает, что делать в таких ситуациях. – Помогите! Славе плохо!

Всего два слова, а охрана уже ворвалась в номер. Полина вжалась в стену, чтобы не мешать. Жадно всматривалась в бледно-серое лицо Славы и не понимала, что здесь твориться.

– Поля... сюда..., – едва шевеля губами, произнес Слава, а Полина уже помчалась к нему, обхватила крупную ладонь пальцами. Что еще ей сделать? Что?

– «Скорая» едет, Слав, – говорил Белявский и вынул таблетку из аптечки.

– В жопу, – вяло скривился Слава, но руку Полины держал крепко.

– Что с ним? – обратилась Полина к помощнику.

– Походу, сердечный приступ, – нахмурился мужчина. – Надо в больничку.

– Не надо! – чуть громче возразил Барновский.

– Полина Владиславовна, ну повлияйте, – поджав губы, пробормотал помощник Славы.

В номер уже влетела бригада «скорой». Полина хотела отойти, отодвинуться, чтобы дать специалистам работать. Однако Слава крепко держал ее за руку, не выпуская.

– Будем госпитализировать, – сообщил врач.

– Не будем, – упрямо говорил Барновский.

– Полина, он упрямый, как черт, – очень тихо произнес Белявский, так, что услышала только Полина. – Надо уговорить, пока не поздно.

Полина решительно затянула пояс халата.

– Едем, Слава! – кивнула девушка. – Врач считает, нужно, значит, нужно.

– Послушная какая, – уголком рта усмехнулся Слава, но возражать не стал, когда его погрузили на каталку.

Полина видела, что лучше Славе не становится. Наоборот. Ее ладонь выскользнула из обессиливших мужских пальцев. А сам Слава отключился.

Медики засуетились активнее, Поля всхлипнула.

Верный Белявский подхватил ее под локоть и потащил вслед за врачами. Полина понимала, что она в белоснежном халате, в тапочках, с растрепанными мокрыми волосами и с диким перегаром. Но сейчас было плевать на все, главное, чтобы Славу спасли.

Только бы он смотрел на нее своими темными глазами. Только бы говорил с ней. Только бы жил. Пусть не с ней! Просто