вполне возможно, не только поощрила, но и ускорила этот процесс - особенно тем, что иногда позволяла совсем небольшим европейским экспедициям устанавливать флаги и вымогать "договоры" в глубине африканских земель".

Основной причиной, по которой исследователи преувеличивали богатство ресурсов и размеры потенциальных рынков в глубине континента, была их заинтересованность в получении финансирования для дальнейших экспедиций. Это было вызвано фантазиями о "совершенно мифических Эль-Дорадос... . огромных, плодородных, пустых землях, африканских "спящих красавицах", ожидающих волшебного поцелуя европейской энергии, мастерства и капитала; или, в недоуменном противоречии, Эль Дорадос миллионов жаждущих потенциальных покупателей", что заставило многих членов европейских правительств рассматривать Африку как решение проблемы постоянного экономического спада у себя дома. Так надежда на прибыль стала штрих-бумагой для "Схватки". Как только одна европейская держава, вдохновленная надеждой, захватывала кусок Африки, остальные были вынуждены сделать то же самое - или, как в случае с Британией, действовать, чтобы упредить попытки других сделать это.

На протяжении большей части XIX века Британия успешно сдерживала попытки Франции увеличить свои владения в Северной Африке и закрепиться в Западной и Восточной Африке, большая часть которых находилась в пределах "неофициальной империи" Британии. До 1880-х годов Франция была практически одинока в попытках ослабить британскую хватку. Попытки португальцев создать посты по обе стороны от устья реки Конго были императивно пресечены Лондоном, что свидетельствовало о слабости любых предполагаемых партнеров французских усилий. Франция, отчасти из-за решимости восстановить свое положение крупной европейской державы после поражения от Пруссии в 1870 году, а отчасти из-за обострения традиционного соперничества с Великобританией, вызванного установлением последней одностороннего контроля над Египтом, усилила свое стремление создать великую империю в западной и северной Африке, намереваясь в конечном итоге охватить всю территорию континента, лежащую между ее владениями в Сенегале и Алжире. Таким образом, это был вопрос престижа, а также экономики; и именно престиж стал причиной внезапного желания Бисмарка сделать вновь созданную Германскую империю игроком в Африке, объявив об аннексии Юго-Западной Африки (ныне Намибия) и "Германской Восточной Африки" (ныне Танзания).

Пока Италия присваивала Эритрею, Сомали и Эфиопию и объединяла их в свою итальянскую восточноафриканскую колонию, самый большой кусок Африки к югу от Сахары - более того, огромный кусок сердца континента - был захвачен не государством, а человеком: Король бельгийцев Леопольд II, который с ловкостью и хитростью - чтобы не сказать уловкой - вопреки желанию собственного правительства и под носом у других скребущихся держав захватил необъятную территорию Конго с ее джунглями и могучей рекой в качестве своей личной вотчины. Замысловатую историю о том, как ему это удалось, рассказывает Томас Пакенхэм в книге "Схватка за Африку". Во всех этих случаях в оправдание захвата приводились какие-то предшествующие претензии или предлоги; агентом Леопольда в Конго был американо-британский журналист-авантюрист Генри Стэнли, известный как "Доктор Ливингстон, я полагаю"; в Восточной Африке немецкий исследователь Иоганнес Ребманн первым увидел гору Килиманджаро, дав тем самым Германии оправдание; а для Франции это был (итальянского происхождения) Пьер де Бразза, который обслуживал ее интересы во Французской Экваториальной Африке ("Конго-Браззавиль").

У британцев было много подобных претензий. Среди них - продвижение на север из Южной Африки, спонсируемое Сесилом Родсом, обширные путешествия Ливингстона от побережья до побережья в регионе между рекой Замбези и Великими озерами, а также аннексия Великобританией владений султана Занзибара (над которыми она уже давно осуществляла фактический контроль). В результате появились территории, известные как Британская Центральная Африка (Бечуаналенд, Родезия и Ньясаленд) и Британская Восточная Африка (Кения, Уганда и, в конечном итоге, Танганьика). Добавьте сюда Египет, Судан и Британский Сомалиленд (с Аденом, расположенным на другом берегу Африканского Рога), а на западе - Нигерию, Сьерра-Леоне, Гамбию и Золотой Берег, и вы увидите, насколько обширными были владения Британии. Франция могла претендовать на самую большую страну в Африке - Алжир, Италия - на самую древнюю христианскую цивилизацию в Африке - Эфиопию, а португальцы, владевшие западным и восточным побережьями (Ангола и Мозамбик соответственно), могли заявить, что первыми начали навигацию вдоль берегов Африки. Но все это не шло ни в какое сравнение с масштабами владений Британии во всех точках африканского компаса.

Учитывая, что до "Схватки" контроль Британии над этими территориями был, предположительно, косвенным, с использованием техники "неформальной империи", когда управление осуществлялось через местных правителей, как в Египте и Занзибаре, - модель, усовершенствованная в княжеских штатах Индии, - тот факт, что он был переведен в формальное присоединение, либо в качестве колоний, либо протектората, с признанием расходов, связанных с этим, является признаком давления "Схватки". Это давление оказывалось через политику Европы. Яркий пример: Недовольство Франции тем, что британцы вытеснили ее из партнерства в Египте, привело к временному франко-германскому соглашению, которое позволило Германии захватить часть неформальной империи Британии в Юго-Западной и Восточной Африке. (Германия удерживала их недолго: после поражения в 1918 году первая была передана под контроль Южной Африки по мандату Лиги Наций - и таким образом фактически вернулась в состав неофициальной империи Британии, - а вторая была аннексирована Британией полностью).

Как видно из этого, важным аспектом "Схватки" было стремление к дипломатическим преимуществам в самой Европе. Перемещение людей и оружия в Африке было тенью политических шагов в канцеляриях Европы. Например: Продвижение Британии в Судан в 1896 году не было местью за поражение и смерть генерала Гордона в Хартуме в 1885 году от рук махди, а было жестом доброй воли по отношению к Италии, которая просила помощи, потому что махдисты готовились напасть на Эритрею. Италия потерпела поражение от Менелика Эфиопского в битве при Адове (Адва) в марте 1896 года, и махдисты стремились воспользоваться слабостью Италии. Италия была союзницей Германии и Австро-Венгрии - Тройственного союза, - и поскольку лидер альянса Германия стремилась сохранить слабые связи между Великобританией и Францией и в то же время хотела проверить готовность Британии быть в хороших отношениях с самой собой, она поддержала просьбу Италии о британской помощи. Берлин "увидел в ответе Лондона Италии решающую проверку всей ориентации британской внешней политики, которая фактически была вынуждена "выбирать" между Францией и Германией". В качестве дипломатического жеста британцы направили в Судан символические силы; в течение двух лет экспедиция переросла в крупную войну, центральным событием которой стала битва при Омдурмане, в результате которой Судан полностью перешел под контроль Великобритании. В качестве иллюстрации того, как европейские дипломатические маневры повлияли на Африку, ничего не может быть более ярким.

Некоторые истории Схватки предполагают, что "флаг следовал за Евангелием", отводя миссионерской деятельности значительную роль в процессе колонизации,