Без двадцати двенадцать я постучалась к дедушке.

— Войдите! — крикнул он.

Я вошла. Дед лежал на диване, закинув руки за голову, и смечтательным видом глядел в потолок.

— Дед, пора идти!

— Куда?

— Как куда? Духа слушать.

— Какого еще духа? Ах да, я совсем забыл!

Это уж ни в какие ворота не лезет! Дедушка поднялся, привелсебя в порядок.

— Ну, пошли духа слушать!

Альбина встретила нас более чем любезно.

— Прошу, прошу, заходите! Игорь Васильевич, садитесь вкресло, так вам будет удобнее. Хотите чаю? Асенька, может, ты хочешьчего-нибудь?

— Нет, спасибо, Альбина Федоровна, я ничего не хочу.

— А скажи-ка мне, Альбина, ты всегда вот так своегодуха встречаешь — при полном освещении? Может, стоило бы свет-то погасить,разве что свечечку какую-нибудь затеплить, глядишь, он и явится пред наши очи.

— Ой, Игорь Васильевич, как вы правы! Мне и в голову непришло!

С этими словами Ненорма принесла из кухни огарок свечи,поставила на стол и зажгла. Потом погасила свет. И тоже села в ожидании духа. Ясидела на диване, стараясь не спускать глаз с дедушки, но при свете свечи я егопочти не видела. Часы в гостиной пробили двенадцать. Прошло еще несколькоминут, и вдруг зазвучал рояль. Я вздрогнула, хоть и была к этому готова.

— Так, — тихонько проговорил дед. — Третьясоната. Аля, он уже это играл?

— Нет, первый раз.

— И что, всякий раз что-то другое?

— Да, — шепотом отвечала Ненорма. Она сиделанапряженная, в свете свечи казалось, ее пышные светлые волосы стоят дыбом. Уменя затряслись поджилки. А дух тем временем прилежно играл Третью сонату.

Мы молча слушали. И вглядывались в темноту. На мгновение мнепочудилось, что за роялем кто-то сидит. Хотя клавиатура была закрыта.

— Аля, — вдруг прошептал дедушка, — и что, онтак до петухов играет?

— Если не перекреститься. Дед быстро перекрестился, иАльбина с ним вместе. Музыка смолкла.

— Ну, что скажете, Игорь Васильевич?

— Любопытно, весьма любопытно!

— Вот видите, дело тут не в освещении… — горестнопромолвила Ненорма.

— А знаете, — сказала я, — мне на секундупочудилось, что за роялем кто-то сидит, будто тень какая-то!

— Ну уж это ты, матушка, врешь. Я все глаза проглядел,но ничего не увидел. Нет, тут мы явно имеем дело с музикгейстом, как выражаетсятвой приятель. Непонятно только, чего этот дух хочет.

— По-моему, он просто зовет меня к себе, — снадрывом проговорила Ненорма.

— Да где ты тут какой-то зов услыхала? А может, простоты слишком много о нем думаешь, а? Это ведь нехорошо. Живые должны думать оживых.

— Ах, Игорь Васильевич, как мне о живых думать, когдажизнь моя кончилась со смертью Женечки.

«А Гриша?» — подумала я.

— Не гневи Бога, Альбина, тебе тридцать пять лет, утебя еще все впереди!

— Ах, разве я могу встретить человека, подобного Жене?

— Ну ладно, голубушка, ты эти унылые мысли брось, а нехочешь больше с духом общаться, пригласи священника. Он ведь у тебя на крестноезнамение реагирует. Пускай священник освятит квартиру, и, как говорится, с плечдолой.

— Вот и Тата мне то же самое советует.

— Естественно, она же моя дочь. Да, кстати, ты намагнитофон пробовала эту музыку записать?

— Да.

— И что?

— Записалось.

— Любопытно, весьма любопытно! Ну что ж, вот настарости лет сподобился я услыхать музыкального духа. Чего только на свете небывает! Ладно, пойдем, Ася, домой. Пора спать.

Дома я спросила:

— Дед, скажи честно, что ты об этом думаешь?

— А черт его знает! Все на свете бывает, а в наше времявсяких этих духов развелось…

— Ну, понятно, все бывает, и кит икает, так, что ли?

— Вот именно, — как-то очень легкомысленнопроизнес дедушка, щелкнул меня по носу и шепнул: — Остается только теряться вдогадках! Спокойной ночи, Анастасия!

И с этими словами он удалился к себе. Да, дела!

Утром мне позвонил Митя.

— Видел я вчера эту передачу. Информации — ноль.

— А я вчера опять духа слышала. Вместе с дедом.

— Ну, и что твой дед говорит?

— Все бывает, и кит икает.

— Ясно. А сама ты что скажешь?

— Понимаешь, в этот раз мы его слушали без света,только при свечке, и мне на какую-то секунду показалось, что за роялем кто-тосидит.

— Только тебе?

— Да.

— Ну, скорее всего, это игра воображения.

— Может быть.

— Ась, а ты с Лордом уже гуляла?

— С ним утром мама выходила.

— А может, вместе погуляем, а?

— Можно. Тем более Матильда сегодня к тетке с утрапоехала, в Чертаново.

— Тогда выходи.

— Ладно. Пока.

Едва я вышла из подъезда, как к дому подкатила красная«шестерка». Гриша! Я остановилась и сделала вид, что считаю деньги в кошельке,а сама исподлобья наблюдала за ним. Он не спеша вышел из машины, запер ее инаправился к подъезду. Теперь я разглядела его. Довольно молодой, темноволосый,глаза карие, нос слегка вздернутый, на подбородке ямочка. И походка чутьвразвалку. Теперь-то я его где угодно узнаю. Я юркнула за ним в подъезд,посмотреть, к Ненорме ли он собрался. Похоже, да. Лифт остановился на нашемэтаже.

Теперь надо разглядеть номер машины и даже записать.«Н-22-37МН».

Я помчалась на сквер к Мите и сразу сообщила ему о своихнаблюдениях.

— Так, сейчас давай позвоним Косте и скажем ему номер.Пусть добывает сведения через ГАИ.

— А вдруг дядя просто шуганет его с этим номером, и вседела?

— Ну, попытка не пытка. Он позвонил Косте и сообщилномер «шестерки».

— Говорит, что дядька его завтра дежурит.

— А знаешь, Митя, этот Гриша совсем на вора не похож.

— Ну, если бы все воры были похожи на воров…

— Понимаю, а все как-то не верится, что он грабитель.

— Верится не верится, а напрочь отмести эту версию мы неможем. И там был Гриша, и тут Гриша, может, просто совпадение, а может, он подэту вашу Альбину клинья подбивает, чтобы удобнее было грабить.