панциря. И энтузиазм, благодаря которому она все еще держалась на плаву, начал на глазах истончатся, как дым в ветреную погоду.

— Сколько лет сыну? — спросила она, откинувшись обратно на подушку.

— Пять.

— Он считает тебя отцом?

— Родного не помнит, но знает, что он где-то существует. Я три года его… Воспитываю. Хотя воспитатель из меня неважный. Да и муж тоже.

— Что такого ты натворил?

Макс посмотрел на неё укоризненно, но все-таки неохотно ответил:

— Заигрался.

— В Казанову? — поддела его Вика.

— Скорее в благородство. Хотел помочь, а в итоге угробил семью. Правда, и помог тоже.

— Кому?

— Девушке в трудной жизненной ситуации.

Вика ждала. Сонливость одолевала ее, но холод, выстудивший комнату, в меру бодрил. Она поежилась, тем самым напомнив о себе зависшему на пейзаже Максу.

— Мы встречались когда-то, — продолжил он опустевшим голосом. — Давно, после института. Расстались, потому что она другого предпочла — постарше и побогаче. Замуж вышла, родила. Мы общались иногда, даже виделись пару раз, я ее подвозил с ребёнком. Жене не рассказывал — она ревнивая. А потом Катя позвонила, в слезах, сказала, что муж ее избил и она в больнице, а ребёнок дома остался с пьяным папашей.

Он печально усмехнулся, снял очки и протер глаза. Плечи его поникли, и вид сделался отчасти жалким. Однако Вике он от этого стал только ближе.

— В общем, пришлось разгребать, — подытожил Макс, вернув очки на переносицу.

— Позвонил в службу безопасности?

— Ха-ха, ну да, чтобы потом весь офис знал? Нет, сам справился. Забрал ребёнка и Катьке квартиру снял. Она без работы тогда была, деньги давал, заезжал иногда. Она, конечно, все твердила про благодарность и что должна мне отплатить. Но что с неё взять?

— Нетрудный вопрос, — пожала плечами Вика.

— Да, знаю я, о чем вы, женщины, думаете. То ж сокровище, ваша алмазная пещерка. Вам и в голову не приходит, что иногда хочется просто помочь, бесплатно. Потому что вы слабые, а мы — сильные. И это приятно — быть сильным.

— Ничего не было? — проницательно предположила Вика.

— Поцелуи считаются? — Макс вяло ухмыльнулся. — Я ее не трахал, если ты об этом. Но вот жена убеждена в обратном. И сколько ни объясняй, она лучше знает. Свечку же держала.

Он поднялся, подошёл к окну, отодвинул занавеску.

— Можно покурю? — спросил, ощупывая карманы джинсов.

— Нет, — Вика покачала головой. — Только если на улице.

— Строгая ты, Синицына. С тобой не договоришься. Я давно заметил.

— Давно?

— Ну да. Когда тебе что-то нужно, ты не остановишься, пока всю душу не вытрясешь до дна. Проще согласиться.

— Извини.

Макс разочаровано повертел в пальцах мятую пачку и убрал обратно в карман. Вернулся, сел на край кровати, упёрся локтями в собственные колени и взъерошил волосы. Вика бережно погладила его по спине.

— Электричка до города через полчаса, — ей почему-то показалось, что он ждёт именно этого.

Макс хмыкнул и покачал головой из стороны в сторону.

— Я уже предупредил, что взял больничный. Тебя нельзя оставлять одну, тем более в этой морозилке. Наше предприятие не может себе позволить лишиться такого ценного кадра, как ты.

— Я не одна, — напомнила Вика.

— Знаю. А хотелось бы.

Он обернулся к ней неожиданно, она даже не успела отпрянуть. И вспомнилось то, что казалось сном: как жарко он шептал ей в губы, что не уедет, даже если она погонит его силой. Снаружи послышался грохот, с которым рассыпались рубленые поленья в дровянике. Мать тихо запричитала.

— Пойду помогу, — решился Макс и встал.

Вика поймала его за руку, удержав.

— Они не знают, что ты здесь. Скажи, что утром приехал меня проведать, ладно?

— Ага, не знают, — Макс наигранно округлил глаза. — Ты весь дом на уши поставила, еле успокоил. Пришлось даже матери твоей пообещать, что мы поженимся.

От негодования Вика со всей силой сдавила его запястье и неразборчиво зашипела про дурацкие Максовы шутки. Он по-отечески потрепал ее по волосам и высвободил руку.

— Из-под одеяла ни ногой, — приказал строго. — И не кипешуй, ничего тут без тебя не рухнет.

Он ушел, оставив Вику одну в той мрачной чаще смятения, где в одиночку сгинешь, не заметив. В воздухе витал запах Максова одеколона, Максова тела, Максова перегара. Вся комната будто стала самим Максом, как если бы он обратился духом, мелким божком, что заполняет пространство одним ощущением его присутствия.

«Я схожу с ума», — подумала Вика, с головой укрывшись одеялом.

«Ты влюбилась», — ответил ей Макс откуда-то сверху.

«Не дождешься», — выпалила в ответ Вика и зажмурилась изо всех сил.

Лицо Макса проступило из темноты и ласково ей улыбнулось.

Глава девятая

Неприятно и даже отчасти стыдно было проснуться снова затемно. Однако сон помог — Вика безо всяких градусников почувствовала, что жар отступил до отметки в тридцать семь. Потеплело, а за стеной раздавались всполохи радостного детского смеха. Им вторил гулкий бас матери и еще один голос, который гнал Вику из одного сна в другой.

Значит, Макс остался.

Вика встала и с удивлением обнаружила на ногах толстые шерстяные носки. Обернула плечи в покрывало с кресла и вышла в коридор. Теплый масляный свет пытался улизнуть из-за приоткрытой двери гостиной в коридор, но оказался застигнут тьмой на самом пороге. Вика неслышно вошла и остановилась.

За круглым столом сидели все: Машка, Федя и мать. Последняя рядом с Максом выглядела плохо сшитой куклой, да к тому же неровно набитой. Каждый держал в руках карты и озадаченно косился на соседа.

— Ол-инн, — заявил Макс, а Федя улыбнулся с несвойственным ему коварством.

Карты упали на стол рубашками вниз. У Феди оказались жалкие разномастные семь-восемь, но вместе с пятью выложенными на столе они составили выигрышную комбинацию.

Макс разгневанно надул щеки.

— Да вы шулер, батенька! — укорил он, в искреннем негодовании ударив ладонью по гладкой столешнице. — Как можно с такими картами вообще заходить?

— Я посчитал! — обрадованно воскликнул Федя. — Вероятность получалась один к трем…

Он осекся, заметив Вику. Машка, сидевшая к ней спиной, обернулась. Давно уже Вика не видела в ее глазах такой радости, такого блеска. Хотя нет, пожалуй, видела и не далее, чем позавчера.

Макс, Макс, что за методы.

— А вот и сердце дома снова забилось, — декламировал он, не вставая с места. — Правда вставать тебе никто не разрешал.

— Сама уж как-нибудь разберусь, — с улыбкой вторила его дерзости Вика и села за стол рядом с Малышкой. — На что играете?

— На очки, — ответил Макс. — Причем, на мои, — он за дужку приподнял оправу за ухом.

Дети засмеялись. Федя тоже,