– Миссис Уорвик, ваш сын не получал никаких предварительныхугроз? – спросил инспектор Томас. – Возможно, какие-то анонимные письма? Иличто-либо в таком роде?

– Нет, я уверена, что он ничего не получал, – вполнерешительно ответила она. – Ричард наверняка упомянул бы об этом. Он был бы непрочь посмеяться над такими угрозами.

– Может, он просто не принимал их всерьез? – предположилинспектор.

– О нет, Ричард всегда смеялся в лицо опасности, – заявиламиссис Уорвик. Судя по тону, она явно гордилась своим сыном.

– А после того несчастного случая, – продолжал инспектор, –предлагал ли ваш сын какую-либо компенсацию отцу ребенка?

– Естественно, – ответила миссис Уорвик. – Ричард не былскупым в денежных вопросах. Но его предложение было отклонено. С негодованиемотклонено, могу заметить.

– Все логично, – пробормотал инспектор.

– Насколько я знаю, жена Мак-Грегора умерла, – вспомниламиссис Уорвик. – Этот мальчик стал для него главным смыслом жизни, и вдруг онпотерял его. Трагедия, настоящая трагедия.

– Но по вашему мнению, ваш сын был ни в чем не виноват? –спросил инспектор, и поскольку миссис Уорвик не ответила, он повторил свойвопрос: – Я спрашиваю, ваш сын был невиновен в этом несчастье?

Еще немного помолчав, миссис Уорвик наконец сказала:

– Я слышала ваш вопрос.

– Возможно, вы не согласны, – настаивал инспектор.

Миссис Уорвик смущенно посмотрела в сторону, теребя пальцамикрай подушки.

– Ричард слишком много пил, – в конце концов сказала она. –И тот день, конечно, не был исключением.

– Рюмочка хереса? – искушал ее инспектор.

– Рюмочка хереса! – с горьким смехом подхватила миссисУорвик. – Он был тогда изрядно пьян. Пьянство вошло у него в привычку. Вот тотграфин, – она показала на графин, что стоял на столике рядом с креслом, прямо напротивдверей. – Так вот, этот графин наполняли каждый вечер, а к утру он, какправило, бывал практически пуст.

Сидя на скамеечке для ног и поглядывая на миссис Уорвик,инспектор спокойно сказал:

– Значит, вы полагаете, что ваш сын был виноват в томнесчастном случае?

– Разумеется, он был виноват, – ответила она. – Я никогда неимела ни малейшего сомнения на этот счет.

– Однако его оправдали, – напомнил ей инспектор.

Миссис Уорвик рассмеялась.

– Благодаря той сиделке, которая ехала с ним в машине.Благодаря сестре Уорбертон. – Она усмехнулась. – Глупая женщина, она была оченьпредана Ричарду. Я подозреваю, что он щедро расплатился с ней за ее показания.

– Вам точно известно об этом? – резко спросил инспектор.

– Мне ничего не известно, – не менее резким тоном ответиламиссис Уорвик. – Я сама пришла к такому заключению.

Инспектор прошел по комнате и взял у сержанта Кэдволладераблокнот с записями, а миссис Уорвик тем временем продолжала.

– Я говорю все это сейчас, – заявила она, – поскольку вамведь наверняка хочется знать правду, не так ли? Вы хотите убедиться, была лидостаточно веская побудительная причина для убийства со стороны отца тогоребенка. Так вот, по моему мнению, она была. Только я не предполагала, что попрошествии столь долгого времени... – Ее голос постепенно сошел на нет.

Инспектор наконец оторвался от изучения следственныхзаписей.

– Вы слышали что-нибудь вчера вечером? – спросил он.

– Понимаете, я немного глуховата, – быстро ответила миссисУорвик. – Я ни о чем не подозревала до тех пор, пока не услышала встревоженныеголоса за дверью моей спальни. Я спустилась сюда, и Жан сказал: «Ричарда убили.Ричарда убили». Сначала я подумала... – она провела ладонью по глазам, – яподумала, что это какая-то шутка.

– Жан – это ваш младший сын? – уточнил инспектор.

– Нет, он не мой сын, – ответила миссис Уорвик. Инспектормельком глянул на нее, а она пояснила: – Я развелась с мужем много лет назад.Он снова женился. И Жан – его сын от второго брака. – Помолчав, она продолжила:– На первый взгляд, эта история кажется запутанной, но на самом деле всеестественно. Когда его родители умерли, мальчик переехал жить к нам. Ричард иЛора тогда только что поженились. Лора всегда была очень добра к сводному братуРичарда. В сущности, она стала для него старшей сестрой.

Она умолкла, и инспектор воспользовался этой возможностью,чтобы вновь перевести разговор на Ричарда Уорвика.

– Да, я понимаю, – сказал он, – но давайте сейчас поговоримо вашем сыне Ричарде...

– Я любила моего сына, инспектор, – сказала миссис Уорвик. –Однако я не закрывала глаза на его недостатки, и именно они в основном привелив итоге к несчастному случаю, который сделал его инвалидом. Он был очень гордымчеловеком, а кроме того, далеко не домоседом, и, естественно, жизнь инвалида иполукалеки слишком раздражала его. Она, прямо скажем, не улучшила его характер.

– Да, я понимаю, – заметил инспектор. – Можете ли высказать, что его семейная жизнь была счастливой?

– Не имею ни малейшего понятия. – Миссис Уорвик явно несобиралась продолжать разговор на эту тему. – Вы хотите спросить у меня еще очем-нибудь, инспектор? – поинтересовалась она.

– Нет, благодарю вас, миссис Уорвик, – ответил инспекторТомас. – Но теперь мне хотелось бы поговорить с мисс Беннетт, если этовозможно.

Миссис Уорвик поднялась с дивана, и сержант Кэдволладерпоспешил открыть перед ней дверь.

– Да, конечно, – сказала она, – мисс Беннетт. Мы называем ееБенни. Она именно тот человек, который сможет лучше всего помочь вам. Онавесьма практичная, знающая и энергичная особа.

– Давно она живет с вами? – спросил инспектор.

– О да, очень давно. Она присматривала за Жаном, еще когдаон был ребенком, а до этого помогала мне также и с Ричардом. Ах, да что тамговорить, она заботится о всей нашей семье. Бенни очень преданный нашему домучеловек. – С благодарностью кивнув стоящему у двери сержанту, она покинулакомнату.

Сержант Кэдволладер закрыл дверь и, прислонившись к нейспиной, взглянул на инспектора.

– Выходит, Ричард Уорвик был пьяницей, да? – критическизаметил он. – Вы знаете, я уже и раньше слышал, что он имел слабость кспиртному. А еще все эти его пистолеты, винтовки и духовые ружья. Если хотитезнать мое мнение, то в голове у этого парня явно были не все дома.