— Что с тобой?

— Где здесь туалет, мне нехорошо...

А-а-а! Капец, как же больно-то!

— Слева у входа. Тебе помочь? — озаботился начальник, хватая меня под локоть.

Ага, не хватало ещё, чтобы он меня на горшок посадил!

«Лишь бы успеть! Лишь бы дотерпеть...» — молило сознание, пока мы лавировали между столиков.

Уже на подходе к заветной комнате живот скрутило новым спазмом, из глаз брызнули слёзы, ноги подкосились. 

— Оп-па! Стоять! — босс подхватил меня за подмышки и прислонил к стене. — Вон дверь.

Вовремя! На негнущихся ногах я отправилась молиться фарфоровому богу...

...Когда измученная диареей, с перекошенным лицом, через полчаса я еле-еле доползла до столика, Сергей Борисович укоризненно покачал головой. Спасибо, хоть не заржал.

— Весь день летит к чертям собачьим! Я же тебя предупреждал, Дарья, поосторожнее с десертом...

— Не напоминайте мне про еду, пожалуйста, и пусть официант, наконец, уберёт весь этот кошмар! Видеть не могу сладкое. Ой, мне опять плохо... — я снова схватилась за живот и побежала в насиженное место.

Просто ад какой-то разверзся! Больше никогда не буду столько есть... даже в самом лучшем ресторане, даже на халяву. 

Глава 7

Когда, проклиная всё на свете, я снова вернулась к столику, там на единственной пустой тарелке лежали две зелёные таблетки и стоял стакан с водой.

Начальник сидел, сложив на груди руки, и смотрел на меня, как на маленькую, скорее с сочувствием, чем с укоризной. Его большие шоколадные глаза излучали строгость и мягкость одновременно.

— Выпей, через полчаса будешь в норме.

А я и есть маленькая, во мне росту всего метр с кепкой. Ужасно, просто до слёз стало себя жалко. Карьера, грандиозные планы — всё спустила в унитаз!

— Пока эти таблетки подействуют, я сдохну, — в отчаянии пробормотала я, села за столик и опустила голову на руки.

Плевать уже на всё, наверняка после такого феерического утра он меня уволит...

— От этого ещё никто не подыхал. Просто у тебя большая потеря жидкости и нарушение солевого баланса, сейчас мы это восполним.

— Я не буду ничего есть!

— Будешь — подсоленные сухарики с крепким чаем. Иначе сейчас вызову скорую, тебя отвезут в Боткинские бараки, и весь уикенд будут промывать желудок...

Противиться железной воле Борисыча было бесполезно. Я покорно взялась за стакан...

...Через полчаса мне действительно полегчало, а ещё через четверть часа я окончательно пришла в себя и вспомнила о недоеденном сорбете. Которого уже и след простыл, о недавнем гастрономическом приключении напоминал лишь поданный официантом счёт, который начальник быстро оплатил картой и встал из-за стола, подавая мне руку.

— Вот уж наградил господь референтом, только мне кажется, что не ты моя помощница, а я твой слуга. Похоже, ты не только пить не умеешь, но и есть по-человечески!

Кажется, инцидент уже можно было считать исчерпанным и радоваться жизни, но меня беспокоило другое.

— Сергей Борисович, надеюсь, вы джентльмен и поклянитесь, что случившееся останется между нами, — выпалила я, глядя в тёмные омуты глаз начальника.

— Мне что, прикажешь землю из цветочного горшка пожевать? — он выразительно покосился на чахлую пальму у окна.

— Да нет же, достаточно двух слов...

— Чтоб я сдох!

Какой же он всё-таки душка!

— ...Ну всё, пошли шопиться дальше, — спустил с небес меня этот невозможный мужчина. А я грешным делом подумала, что эпопея со шмотками уже закончилась.

— Слушаюсь и повинуюсь, — подавила горестный вздох.

— Господи, вразуми эту женщину и избавь меня от страданий! — возвёл глаза к небу начальник.

Угу, нас обоих...

***

Он протащил меня ещё по трём бутикам. В первом мы выбрали костюм с удлинённой юбкой, не спасла даже жаба, которая снова забралась на мои плечи и принялась настырно давить на подсознание. Едва я застегнула третью тиснёную пуговичку на почти невесомом пиджачке цвета слоновой кости и увидела себя в зеркале, сразу поняла, что значит эксклюзивная вещь. Икона стиля, ни дать ни взять! Мало того, в шоколадных глазах босса зажегся одобрительный огонёк. А это дорогого стоит!

В следующем бутике Борисыч, усадив меня на мягкий диванчик, заставил примерить сапоги из последней коллекции Prada. Симпатичные такие, под цвет костюма, с серебристой пряжкой сбоку, из невероятно мягкой, вкусно пахнущей кожи на невысоком каблучке... но явно не стоившие ста шестидесяти трёх тысяч.

Ладно, вздохнула я про себя. Но это последняя дорогая вещь, которую он заставит меня купить в этом противном центре. Хотя бы потому, что мне это потом припомнится... особенно, если переговоры пройдут неудачно. Поэтому, когда Борисыч положил глаз на сумку Gucci в третьем бутике, я упёрлась рогом.

— Нет! Только не за четверть миллиона — это же кошмар, взгляните на лаковое покрытие... Зуб даю, оно начнёт сыпаться уже через месяц! — я ткнула пальцем в ещё одну сумочку поменьше. — Уж лучше вот эту, без лака, эта хотя бы к сапогам подходит!

Но сто пятнадцать тысяч... да Зойку бы кондратий хватил от такой цены!

—  Дарья, это не обсуждается, — ледяным тоном как из душа окатил меня босс. — Ты должна выглядеть на миллион!..

...В третьем бутике, где цены не были такими заоблачными (как я потом выяснила, это называется средний ценовой сегмент) и не зашкаливало число продавцов на квадратный метр, Борисыч, устав от моих «закидонов», позволил мне выбрать несколько деловых костюмов попроще. Чтобы в очередной раз не слышать фразы типа: «ты лицо фирмы», «нужно соответствовать имиджу», — я схватила парочку вешалок и отправилась в примерочную.

Устало опустилась на стоявший рядом стул, взглянула на своё бледное отражение и снова погрустнела: обжорство сыграло со мной злую шутку, вид был, мягко говоря, потрёпанный. Жаль, косметичка дома осталась, придётся восстанавливать красоту лишь с помощью расчёски и блеска для губ.

На прихорашивание ушло не меньше десяти минут.

— Даш, ты там жива? — раздался голос Борисыча как раз в тот момент, когда вязаное платье упало к моим ногам.

Шторка без спросу отодвинулась, я чисто рефлекторно, продолжая держать в руке вешалку, со слоновьей грацией развернулась, и ответ застрял у меня в горле. Потому что босс, стоя прямо передо мной, упёрся взглядом в область моего лифчика.  

Мы несколько бесконечных мгновений молча таращились друг на друга. Точнее, он-то смотрел не на меня, а на