– Взгляд или Игнат?

– Игнат со взглядом, – хихикнула Маша, прижимая ладошку к губам. – Он рассвирепел, когда узнал, что я не одна. Это совершенно точно.

– И совершенно точно догадался, что я не ждал тебя в машине, а прошелся по соседям.

– Ну да. Как он сказал, когда дверь тебе открыл? – Маша пощелкала пальчиками, пытаясь вспомнить: – «Всех опросили?»

– Нет, не так. Он спросил: «У всех все узнали?»

– Да. Точно. Он догадался, что, пока я письма читала, ты вел поквартирный опрос. Кстати, есть что-нибудь интересное?

Алексей поморщился, вспомнив, как летели слюни изо рта Нины Ивановны, когда она рассказывала о соседях сверху. Толковой информации ноль, одни сплетни.

– Кто на кого голос повысил. Кто когда громко стулом двинул. Как белье с веревки не снимают, и оно гремит. Ну что это, Маш, что?

– Да, ерунда полная, – она вжалась спиной в пассажирское сиденье. – И с письмами какая- то фигня.

– Что не так?

– Писанины много, а рассказать нечего. Пустота какая-то.

– А они реальные, письма-то? Не Ларисой написанные?

– Не, бумага пожелтевшая. Чернила старые.

– А конверты?

– Конвертов нет. Стопка писем, перевязанная атласной ленточкой. Наверняка в какой-нибудь шкатулочке хранились на антресолях, пока Лариса их не нашла.

– А как же она тогда адрес узнала, если конвертов нет?

– В письмах то там то сям упоминается город, улица, номер дома.

– Надеюсь, записала?

Маша посопела. Он прямо ее за новичка держит, считает, что совсем неопытная дурочка!

– Записала, – проворчала она и ткнула пальцем в сторону своего подъезда. – Близко не подъезжай.

Алексей догадливо хмыкнул. Женька рассказывал, что мама Маши всегда стоит у окна, дожидаясь ее возвращения, а потом мучает вопросами: кто ее подвозил, а женат ли он, где работает, есть ли у него свое жилье…

– Пока, – произнесла Маша, вылезая из машины. – До завтра. Спасибо, что сопроводил. Я же понимаю, это не твое дело.

– Не за что. – Леша тоже выбрался и стоял рядом с ней. – Обращайся.

– Да, вот еще что… – Она порылась в сумочке, достала что-то. – Не можешь отдать на экспертизу?

– Это что? – он приблизил к глазам лист бумаги в пластиковом пакете для улик. – Письмо?

– Оно.

– Стащила? Или сам дал?

– Взяла, – поправила его Маша с лукавой улыбкой. – Из самой середины.

– Тебе что-то не понравилось? – Леша сунул пакет в карман куртки.

– Не знаю. Не могу сформулировать. Может, завтра скажу…

А завтра началось с происшествия. На городской свалке был обнаружен труп парня со следами насильственной смерти. Мало того, он был истерзан.

– Его пытали, товарищ майор, – полушепотом сообщил ему участковый, встречавший их возле оградительной ленты. – Потому вас и вызвали из центрального управления. Так-то земля вроде не ваша, но больно пытки страшные. Решили, что без вас никак.

– Идемте, – коротко отозвался Алексей и нагнулся под ленту.

На месте преступления была целая толпа силовиков, следаки и прокурорские – их вот тоже подтянули. Не рядовой случай.

– Что там? – спросил майор Чекалин, вставая за спиной эксперта.

– Множественные гематомы. Точно скажу позже, но на первый взгляд его пытали электрическим током.

– Электрошокер?

– Запросто, – качнул головой эксперт.

– Что еще можете сказать на первый взгляд?

Вопрос прозвучал со скепсисом – Алексей этого парня не знал, тот был из района, поэтому особого доверия к его опыту не испытывал. Но парень удивил, принявшись перечислять возможные причины смерти.

– Эти следы видите? Точки синие? Указывает на то, что его душили.

– И он от этого умер?

– Не факт. Скажу после вскрытия. Но душили точно. Электрошокер, удушение, несколько колотых ран.

– Нож?

– Вряд ли, слишком узкие порезы. Может, штык-нож? Или заточка.

– От этого умер?

– Не могу сказать. Возможно, это были просто уколы, чтобы причинить ему невыносимую боль, но не умертвить.

– Невыносимую?

– Да. Кололи в те места, где расположены особенно болезненные точки. Видите? – Эксперт задрал футболку и принялся показывать пальцем на раны в разных местах. – В общем, помучался парень. Очень помучился, прежде чем умереть.

Совещание провели там же – в районе. Кабинет начальника был маленьким, и там сразу стало тесно от множества стульев, принесенных дополнительно.

Вступительное слово местного начальника было кратким – документов при погибшем не обнаружено, личность не установлена.

– Какие имеются соображения, коллеги? – поинтересовался подполковник столичной прокуратуры, на голову возвышаясь надо всеми сидящими. Он был очень высоким.

– Надо запрос сделать по всем пропавшим без вести, – проговорил Алексей, потому что подполковник посмотрел прямо на него. – На предмет установления личности. По утверждениям эксперта, убили парня не на свалке, туда лишь привезли и сбросили труп. Значит, надо просмотреть все записи с камер пятидневной давности.

– Почему пяти? – не понял кто-то из местных.

– Трупу по меньшей мере пять дней, – поднял на него взгляд Алексей и добавил негромко: – По утверждению эксперта. Установим автомобиль, доставивший труп на свалку, и начнем действовать.

– А если он в угоне? – снова пристал тот же парень из райотдела.

– Будем устанавливать момент угона, а также хозяина, когда и при каких обстоятельствах он был угнан. Есть ли свидетели и заявление от самого владельца, что крайне важно, – с ухмылкой перечислил Алексей следственные действия.

– А если труп привезли в мусоровозке? – не унимался все тот же дотошный малый.

– Установим мусоровоз, маршрут его следования. Что-то, да всплывет. Но главное и первоочередное: надо установить личность погибшего. Если понадобится, использовать средства массовой информации. Нет нужды показывать обезображенный труп, лицо можно отредактировать программой. Вдруг выстрелит.

– Спасибо, майор, – кивком поблагодарил подполковник, осмотрел всех присутствующих, остановил взгляд на местных. – План мероприятий ясен?

Послышался нестройный хор из «так точно» и «ясен».

– Обо всем докладывать лично майору Чекалину. Дело будет вести он.

Если Алексей и удивился, то никак не дал этого понять. Молча проследовал за коллегами на улицу, сел в машину, доехал до своего отдела, вошел в кабинет, и только там из него посыпались вопросы. А Женька, оказывается, уже обо всем знал, и даже смог ответить.