временем сокращается до 300–400 метров. Внезапно примерно в 400 метрах по правому борту на небе загораются осветительные снаряды, на юге видны вспышки выстрелов и слышен грохот. Прежде чем мы замечаем что-либо, в нашу сторону уже тянутся трассы из 40-мм зенитных автоматов. Потом противник открывает огонь из крупного калибра. Мы на полной скорости поворачиваем на северо-восток и выходим из зоны разрывов, пока не наступает тишина. Оторвавшись от эсминцев, мы глушим машины, чтобы перевести дух после этого внезапного налета. Сперва мы выясняем, что ни в кого не попали и катера не получили никаких повреждений. Размышляя о том, каким образом противник сумел нас обнаружить, мы приходим к выводу, что он использовал радар. Причин для такого предположения две – во-первых, разглядеть катера иным образом было невозможно, во-вторых, огонь с самого начала был нацелен весьма точно.

Катер «S-61» пропал из поля зрения. Я на короткое время приказываю запустить все моторы, чтобы наши товарищи могли нас услышать. В 00.45 звено аккуратно направляется на юг, на внутренний конвойный маршрут. Здесь мы внезапно обнаруживаем безоблачное звездное небо, но никаких кораблей. Мы поворачиваем на северо-запад, на внешний конвойный маршрут, куда выходим к 5 часам утра. Тем временем ветер усилился до 6–7, волнение до 4–5 баллов. Мы движемся на восток и, не увидев ни одного силуэта, в 6 часов утра ложимся на обратный курс. После более чем 18-часовой операции звено прибывает в Роттердам.

Лишь 24 марта погода позволяет нам выйти в море. «S-31», «S-57» и «S-61» покидают в 16.15 Роттердам, чтобы направиться в тот же район, что и в прошлый раз. В 19.00 поступает сообщение о конвое из более чем 30 кораблей с 4 эсминцами сопровождения. Рассчитав курс конвоя, я понял, что мы можем встретить противника в определенном месте на конвойном маршруте в 23.00. Через некоторое время командующий миноносными силами передает нам по радио соответствующий приказ. Штаб поработал неплохо!

Ветер и волнение усиливаются, видимость умеренная. Выйдя к первой бочке на конвойном маршруте, мы выясняем, что течение и ветер заставили нас отклониться практически на 6 морских миль севернее. Но в 22.45 мы выходим в нужный район. Видимость ухудшилась до 100–200 метров, мы теряем контакт с «S-57». Два оставшихся катера, которые едва различают друг друга с расстояния в 100 метров, ожидают приближения конвоя. В 23.25 западнее нас на расстоянии 100–200 метров медленно проходят курсом на юг два широких силуэта. Эсминцы так близко, что мы практически чувствуем их; они же нас не видят. Жаль, что выстрелить в упор мы не можем; эсминцы проходят мимо, а мы сохраняем свои торпеды для транспортов, которые являются для нас главным приоритетом. Транспортируемые по морю грузы и военные материалы – наша основная цель.

Эсминцы быстро исчезают из виду. О дальнейшем ходе операции я писал в «Журнале боевых действий»:

«Я приказал обоим катерам лечь на северный курс и заглушить все двигатели. Это было продиктовано моим опытом, показывавшим, что эсминцы могут обнаружить нас с помощью радара и зайти с востока, отрезав нам благоприятный путь к отступлению. Я приказал усиленно наблюдать за восточным направлением. Внезапно по правому борту появляются три тени, идущие прямо на нас с явным намерением нас протаранить. Оба катера срываются с места в тот самый момент, когда эсминцы разрезают волны за нашей кормой. «S-31» уходит на север, «S-61» на запад. Кажется, только в этот момент противник нас увидел. Эсминцы открывают огонь осветительными и зенитными снарядами, концентрируясь главным образом на находящемся прямо перед ними «S-61». Несколько минут спустя флагманский катер отрывается от преследователей. Мы видим вражеские эсминцы благодаря их собственным осветительным снарядам и разворачиваемся, чтобы атаковать британцев, занятых стрельбой по нашим товарищам. Две минуты спустя осветительные снаряды гаснут, и мы теряем противника из виду. Видимость не позволяет продолжить атаку, и мы со скоростью 9 узлов движемся к плавучему маяку, чтобы встретиться там с «S-61». На запрос по радио наши товарищи отвечают, что у них все в порядке. Мы собираемся после встречи вернуться на маршрут и дожидаться конвоя. Противник, которого мы встретили, – это просто охранение маршрута.

Полчаса спустя после того, как мы подошли к маяку и заглушили двигатель, по правому борту в 100 метрах от нас появляется медленно движущийся эсминец. Из-за малой дистанции мы не можем атаковать и осторожно запускаем один двигатель. Десять секунд спустя, когда работают все двигатели, эсминец видит нас и начинает яростный обстрел из всех орудий; но благодаря нашей высокой скорости все снаряды ложатся у нас за кормой. Я убежден в том, что эсминец не сразу увидел катер, поскольку ему потребовалось время, чтобы открыть огонь. Когда эсминец поворачивает на север, мы уходим на восток, закрываясь дымами. Завеса ставится удачно и укрывает нас от осветительных снарядов эсминца.

По всей видимости, на вражеских эсминцах используется радар, который не различает объекты на дистанции меньше 500 метров, в противном случае британцы в обоих случаях сразу же начали бы стрельбу. Однако наличие такого прибора создает для торпедных катеров новую ситуацию. Находиться в засаде – больше не залог внезапной атаки. Особенно в темные ночи с видимостью менее 500 метров радар абсолютно необходим для катеров – не только для того, чтобы уклоняться от неожиданного появления эсминцев, но главным образом для обнаружения конвоев».

Моя заявка на срочную установку самого простого радара уже в середине декабря прошлого года была направлена по инстанциям и, поддержанная всеми моими начальниками, оказалась в Верховном командовании военно-морских сил.

Это была последняя операция в первом квартале нового года – в последние мартовские дни царили туман и плохая погода. Коротко оглядываясь на эти три месяца, можно прийти к заключению, что мы страдали как от неблагоприятных погодных условий, так и от слишком ясных лунных ночей. В итоге мы провели не только относительно мало операций, но и получили не так много возможностей добиться успеха.

Всего было проведено 12 операций, в каждой из которых принимали участие в среднем 4 катера. В 8 случаях имелись разведданные от командующего миноносными силами. 8 операций пришлось прервать из-за плохой погоды. Были атакованы два конвоя – один пятью, другой 16 торпедами. Лишь одна из этих атак – в ночь с 7 на 8 марта – оказалась успешной. Были потоплены два эсминца серии «V», транспорт водоизмещением 4–5 тысяч тонн и танкер водоизмещением 8 тысяч тонн. В ходе 7 операций были бои с вражескими эсминцами. В целом выпущено 27 торпед – 16 по эсминцам,