для Клариссы и ее свиты. Я уверена: никто никогда не найдет меня здесь, пока я сама этого не захочу. Они будут считать меня потерянной и погибшей, пересекшей возможную черту… А я просто буду свободной. Такой, какой я и мечтала быть с того переломного момента несколько месяцев назад…

Лес завораживает меня своим великолепием. Я иду по узенькой тропинке сквозь сказочные заросли, внимательно изучая каждый листочек, каждую травинку. Здесь нет солнца, здесь гораздо темнее и холоднее. Но я прекрасно могу видеть ржаво-красную землю далеко впереди себя. Голубовато-серебристый свет мечтательной звездной пылью расходится от лазурной листвы и травы, выплывает лучами из огромных рубиновых цветов, водопадом бликов низвергается с раскидистых шляпок исполинских грибов. Нижние ветви деревьев, еще не скрытые гущей тумана, но уже опасно близко покачивающиеся у молочной кромки, увиты светящимися лианами. Светящиеся бабочки с изящными крылышками опускаются на скрученные сияющие листки молодых папоротников… Светится весь мой мир. А впереди блистает ослепительно-белыми бриллиантовыми крупицами света водоем. Он зачаровывает меня своими переливами магии под нерушимо-спокойной водной гладью, не тронутой рябью шаловливого ветерка. Не понимаю тех, кто считает Лес опасным местом из-за обитателей. Они лишь немного другие, чем мы сами. Они не бросаются на любого вошедшего в их угодья и не разрывают его в клочья. Скáжите, чудо, что они пока не причинили мне вреда? Кто из нас говорил, что чудес не бывает?

Взрослые фурри открыли до конца эту Вселенную и предположили существование разных измерений. Взрослые фурри изучили и назвали каким-либо словом каждую-каждую частичку своего мира. Взрослые фурри открыли законы разных наук и создали все те высокие технологии, что мы имеем сегодня в нашем распоряжении. В конце-концов, это взрослые фурри создали фуррят… А мы открыли то самое чудо. Это не мы посмеялись наукой потом над необъяснимым и привесили ему ярлык неправдоподобных выдумок. Не мы оттеснили волшебство под стражу логики и науки. Мы не отесывали и без того острые грани реальности, убивая только родившуюся, и все еще такую хрупкую магию. Это взрослые фурри прервали только начавший налаживаться контакт со скрытым-закрытым миром, недоступном тому, кто лжёт, издевается и убивает. Они нанесли последний удар нашему чуду, сломав веру многих. И все-таки я не могу обвинять их в этом. Я верю, что они не хотели ломать кому-то жизнь и фуррячество, они сами не понимали, что делают. Эти взрослые — очень непонятные фурри, необъяснимые создания. Порой они делают и говорят очень странные вещи. Но я верю: они это не со зла, они всегда желали нам самого лучшего. И они всегда готовы помочь нам, и всегда будут заботиться о нас. Они готовы сделать все, иногда даже и в ущерб себе… Я не могу обвинять их во всех бедах мира. Я верю в них, как и в то, что они ещё способны измениться. Иногда я просто не до конца понимаю их…

Я заглядываю в воду. Из сияющей глубины на меня смотрит маленький лохматый фурренок с непричесанными короткими волосами золотисто-персикового оттенка, порядком свалявшейся розовой шерстью со светлыми пятнами и бледно-лимонными глазами. Я придирчиво оглядываю свою чумазую наружность, бросаю косой взгляд на старую растянутую одежду с сильно полинявшим ворсом, и все равно прихожу к тому, что я безмерно счастлива своей независимости. И я даже не пугаюсь, когда мое отражение само по себе подмигивает мне…

Глава 9. Решительность

Летти молча смотрела, как «скорая» отъезжает с места аварии и мысленно возмущалась. Неужели никому нет дела до того, что толкнуло этого несчастного кота-подростка спасаться бегством с помощью явно угнанной фуры?! От кого или от чего он так стремился скрыться? Почему не думал о том, что важно уберечь свою жизнь и привести подмогу? Или он уже был уверен, что все и так кончено?.. Собака отчего-то понимала: кот хотел сообщить что-то очень важное. Может быть, даже жизненно важное. Но это для других. И он готов был пожертвовать собой за это. Перед глазами Дримлап явно встали эти полные ужаса и отчаяния голубые глаза… Судорожный взмах в сторону леса, который причинил столько лишней боли и забрал последние силы… Этот сбивчивый свистящий шепот…

«Там…»

Что могло быть там?..

Дримлап тихо взобралась на развороченный пригорок и вгляделась в темноту ночного Леса. Кто-то попал в беду? Знала бы она… Летиция вскинула голову, и ее глаза загорелись решительностью. У этого кота было то, за что он отдал себя… Значит, теперь и у нее это будет.

С чего у всех появилось вот такое пренебрежение к младшему поколению? Если пострадал — значит, сам виноват, если рядом оказались другие похожие — значит, изначально все было подстроено, очередное «глупое увлечение каким-то там современным движением». Какая глупость! К чему все это? Никто не хочет понимать, что толпа — это не всегда абсолютно все. Без одного не будет толпы — это да, этому в их философии есть место. Только вот про то, что не всегда все такие, какими их привыкли видеть, успешно забыли. Или не захотели замечать? Этот кот был каким-то другим, сразу можно было бы сказать. Он не из тех, кто ради красоты кадров затеял все это. Такая точка зрения, которой тут же заразились все медики из бригады, просто не вязалась с тем, что увидела и услышала сама Летти. Как там было? Молодежь — это будущее, да? Все так заботятся о худшем ее проявлении и так привыкли рисовать плохие картинки на всех, что уже не видят, как много хорошего порой происходит и какими потом вырастают эти фуррята. Глупость… просто никак иначе.

Пусть принципиальность Летти не позволяла ей увидеть, что ее слова лишены в своей последовательности логики, собака все же решила бороться за благородное дело, а это могло бы чуть-чуть смягчить отрицание и осуждение со стороны случайного зрителя. Хотя бы в силу ее пылкости нрава и максимализма, для самого начала.

Фурри обернулась назад. Костер, что давал хоть немного скудного и рассеянного света, едва теплился. Кэтрин давно уже спала, свернувшись клубочком, а Равенна сидела рядом, прижав к себе свою любимую сумку с вещами, и чутко дремала. Кончики ее ушей то и дело вздрагивали, стоило только легкому ветерку зашуршать древесными ветвями, или ночной птице пронестись у самых звезд. Летти прокралась на стоянку и проскользнула к уцелевшим вещам, которые теперь были свалены кучей чуть поодаль. Стараясь не шуметь, фурри откопала свою любимую серо-лавандовую старую кофту. Ту вещь, которая прошла с