– Неудивительно, что лунатик играет «Лунную сонату, – язвительно прокомментировал Макс, перепутав названия пьес.

Компания дружно захохотала. Ди отложил басуху в сторону, медленно встал и пошёл к выходу. Обернулся возле двери:

– До свидания, Ники.

Ещё на минутку задержался, ждал, что девушка окликнет его, попросит остаться, но этого не произошло. Тихо вышел на улицу, завёл мотороллер и поехал назад, в сторону своего дома, по приморскому шоссе. Несколько раз мотор глох, в конце концов, Дэн сдался и оставил скутер на ближайшей заправке, после чего отправился пешком в сторону моря. Он был рад, что на высоком обрывистом побережье в это позднее время никого не было. Слёзы душили, отчаяние и беспомощность переполняли ноющее сердце. Молодой человек подошёл к краю пропасти и вспомнил, как впервые, в детстве, испытал похожее чувство одиночества и безысходности.

Дэну тогда было, наверное, лет восемь – девять. Его семья не так давно переехала в Израиль на постоянное место жительства на «историческую родину».

Родители искали недорогое съёмное жильё в центре страны, где легче найти работу. И нашли. В неблагополучном криминальном районе «Джесси Коэн». Только потом, после нескольких лет проживания там, они поняли, почему их аренда подозрительно недорога для центра.

Чуть ли не с самого рождения Дэн занимался музыкой, играл на пианино, на скрипке. И в тот вечер мальчик возвращался после репетиции в клубе с со скрипкой в футляре под мышкой. Надо было миновать небольшой парк, перейти дорогу, а там уже и дом.

Пройдя несколько шагов по скверу, юный музыкант услышал свист. Мальчишка не успел обернуться, как несколько подростков угрожающе окружили его.

– Снимай штаны, сын проститутки, сейчас проверим, настоящий ли ты еврей.

Дэна будто парализовало. От наглости и мерзости услышанного. В штанах у него, с точки зрения иудаизма, как раз было всё в порядке, но с подобным хулиганским отребьем он ещё не сталкивался. И какое право они посмели так назвать его маму?

Парнишка ещё не знал, что один из задир, четырнадцатилетний Бускила, сын местного криминального клана, в этом месте давненько приторговывал наркотой. Бускилу сопровождала разукрашенная не по годам девица Сали, которую дружок таким образом время от времени развлекал по вечерам.

«Чего завис, маньяк, жить надоело? – завизжала Сали, – не заставляй нас ждать, вонючий щенок. Ладно, давай проучим его».

Бускила подошёл к мальчику, в руке у малолетнего бандита сверкнуло лезвие. Дэн машинально выставил вперёд скрипку. Хулиган со свистом резанул по футляру ножом и ногой выбил из рук хрупкий инструмент. Затем, со злостью, с хрустом, втоптал его в грязь. Мальчик упал, пытался дотянуться до остатков скрипки, но его опять свалили с ног, наступив на руку.

– Давай, Сали, проверь, не надо ли сделать этому «поцу» обрезание.

Девица привычным движением сдёрнула с извивающегося мальчишки штаны, и гогочущая компания осветила фонариками и зажигалками его полуголое тело.

– Наглец, не мог сам раздеться, тебя не учила твоя беспутная мать послушанию? – не унимались хулиганы, – а может сделать тебя девочкой, грязный осёл?

Но тут Сали «пожалела» жертву:

– Хватит с него, пусть попросит прощения за свою невоспитанность и идёт к матери-шлюхе. Кстати, Бускила, у малыша в штанишках кое-что намного побольше твоего.

– Иди, подрастай, скрипач, когда-нибудь сгодишься.

Бускила не сразу сообразил, что Сали смеялась уже над ним. Но когда понял, что оскорблен, маленький музыкант уже застегнул порванные брюки и, дрожа от негодования, держал наперевес в одной руке остов скрипки, а в другой, смычок. Он явно не собирался отступать.

– Сейчас порежу наглеца на куски, – Бускила был взбешён, но Дэн яростно бросился на хулигана и выбил длинным смычком из рук нападавшего холодное оружие.

Сали заторопила главаря:

– Классно повеселились, но пора за товаром, Бускила, хватит развлекаться. В следующий раз проучим маленького вонючку.

Растерзанный и униженный, Дэн рыдал, собирая в порезанный футляр раздавленную скрипку.

По дороге домой мальчика несколько раз стошнило. Хотелось лечь на землю и умереть. В тот вечер Дэн впервые понял, что добро не всегда побеждает зло. Он был уверен, что пережил самый страшный день и не знал, что это ещё не конец плохой истории.

В тот ужасный вечер Анна, будто предчувствуя нехорошее, вышла из дома встретить сына. Дэн только что покинул злополучный сквер. В разорванной одежде, ободранный и избитый, мальчик представлял собой жалкое зрелище. Он весь дрожал и не мог произнести ни слова.

Мимо них проехал чёрный тонированный джип.

Родители Бускилы только что подобрали своего сынка и его компанию:

– Никто не видел вас с товаром?

– Да вот этот мелкий урод приставал, угрожал ножом. Приезжие совсем обнаглели. Везде нос суют. Надо бы заставить их извиниться.

– Эй, дамочка, остановись, поговорим.

Дэн с Анной уже подходили к своему подъезду.

– Мама, они бандиты, не оборачивайся, быстрее домой, отец защитит нас.

– Дэничка, не беспокойся, мы вызовем полицию, нам обязательно помогут.

Они быстро поднялись в квартиру, закрыли входную дверь на ключ. Анна набрала телефон полиции. Она тоже многого не знала. Не знала, что женщина за рулём джипа – жена криминального авторитета, которому, как тайному агенту полиции, позволялись многие шалости. Что Бускила-старший уже позвонил в участок покровителю, и предупредил, что на его территории появилась семья чужаков, которая нарушает спокойствие в районе, и «надо их немного проучить».

– Ничего страшного не произойдёт, капитан, но я хочу, чтобы никто не вмешивался в наши дела в моем месте.

– Хорошо, мы отследим звонки, и, если понадобиться, «прикроем». Только без стрельбы и «мокрухи».

Анна как раз беседовала по телефону с полицейским участком, когда в двери квартиры сначала с силой заколотили, а потом чем-то тяжёлым их выбили, сорвав с петель. Бандиты устроили настоящий погром. Поразбивали окна, разрушили мебель. Мальчик пытался защитить то мать, то отца, которому переломали рёбра, отбили внутренности и сломали челюсть. Дэна тоже повалили и пинали до потери чувств.

Семья вскоре уехала из «Джесси Коэна», до сих пор печально известного беспределом. Казалось бы, самое страшное осталось позади. Дэн хорошо усвоил, что полиция в трудную минуту не поможет, рассчитывать надо только на себя. Отец долго болел, промучился ещё лет пять и умер, не дожив до пятидесяти.

В городе, куда они переехали, тоже встречались неблагополучные подростки. Но Ди помнил, что с ними лучше дружить, стать своим пусть даже в дурной компании. С гитарой это получалось легко. Так в жизни парня появились «травка», выпивка, доступные девушки. И пустота в душе, отвращение к самому себе, смирившемуся и растоптанному.

После истории с бандитами Анна с сыном обратились к психологу,