Когда отец мальчика улегся спать и из-за дощатой двери раздалось его богатырское похрапывание, я тихонько соскочил со своей соломенной кровати и бесшумно прокрался по деревянному полу, не потревожив ни единой скрипучей доски. Воровато оглянувшись и еще раз прислушавшись, я осторожно отодвинул засов и выскочил на улицу.

Оказавшись во дворе, я принялся бегать, приседать и прыгать, разогревая тело для предстоящей ночной тренировки. Хоть моя душа и была закалена в сотнях тысячах битв с демонами и другими грешниками, но плоть мальчишки к схваткам явно была не готова. Если уж здесь есть маги, способные вскипятить мою кровь или сделать свою кожу прочнее стали, да еще и практикующие боевые искусства вдобавок, то мне придется очень кисло, если судьба столкнет меня с ними. Боюсь, на фоне этих волкодавов я буду не то что беззубым щенком, а новорожденным мышонком, которому только и останется что затаиться, в надежде что его не заметят. Впрочем, если Дьявол хотел от меня, чтобы я освоил магию, то к встрече с такими монстрами все же придется готовиться. Поэтому я выгонял себя каждую ночь на улицу, чтобы помимо силы и выносливости, которую я тренировал в кузне, не отставала и ловкость.

Разогнав как следует кровь по телу, я принялся отрабатывать десятки всевозможных ударов и комбинаций, чтобы мышцы и связки запомнили эти движения, и повторяли их быстрее, чем я о том подумаю. Это были самые бесчестные и подлые атаки, но вместе с этим и невероятно эффективные. В Преисподней все грешники пребывали в человеческом обличии, поэтому в моем распоряжении было неисчислимое количество лет, чтобы все самые уязвимые и болезненные места на человеческом теле намертво впечатались мне в память. Я знал как ударить и куда ударить, чтобы это принесло максимум боли и страданий моему противнику. За время бесконечной войны за жизнь… нет, не за жизнь, ведь все мы там были бестелесными душами. Правильней будет сказать «за существование», но это не столь важно. В общем, я хотел сказать о том, что бессчетное множество смертных боев, через которые проходили грешники в аду, заставляли даже последнего тюфяка отращивать огромные и острые зубы. И чем дольше ты там находился, тем яснее понимал, что подлости и чести не существует. Существует только боль, которая обязательно приходит, если враг оказывается более беспринципным, чем ты. И вскоре ты перестаешь мешкать. Ты бьешь туда, куда дотягиваешься, ты давишь на глазные яблоки, ты вгрызаешься в противника зубами, ты швыряешь ему землю в лицо, ты хватаешь его за волосы или причинное место, если это необходимо. В первое же столетие адских испытаний ты лишаешься всех рамок, которые сдерживали тебя при жизни.

Раньше я не задумывался об этом, потому что в вотчине демонов размышлять некогда. И только сейчас, обретя вторую жизнь, я начал понемногу осознавать, через что прошел и как это меня изменило… Почему-то подумалось, что нас всех таким образом готовили в качестве обезумевшего пушечного мяса для какой-нибудь последней битвы судного дня. И от этих жутких мыслей озноб ледяной волной прошелся по всему телу.

Тусклый отсвет осколков ночного светила, которое согласно легенде расколол Ворган ударом меча, едва-едва разгонял непроглядный мрак темной ночи. Но это только прибавляло ей великолепия. Вообще, ночное небо в этом мире было чем-то неописуемо прекрасным. Россыпь обломков бывшего спутника планеты отражала свет здешнего солнца, и с земли это выглядело так, словно кто-то совсем низко подвесил на небосклоне гигантские белые звезды. Казалось, вскарабкайся на гору повыше, и сможешь до них дотянуться.

Вид этого светящегося свода завораживал и приковывал взгляд. В самый первый раз, когда я вышел на улицу ночью, я замер минут на десять с запрокинутой головой, будучи не в силах отвести взгляд от чудесного зрелища. И с того самого первого взгляда я бесповоротно влюбился в эти небеса, как в самый сладостный наркотик. Высота словно звала меня, манила к себе, обещая нечто такое, чего не может быть на земле. И всякий раз, после наступления темноты, завершив очередную тренировку, я оставался ненадолго посидеть во дворе, чтобы послушать, что на этот раз мне расскажут звезды.

Сегодняшняя ночь не стала исключением, и я расселся на старой колоде, где мы с Эпимосом кололи чурки для разжигания горна. Небеса все также притягивали взор и завлекали к себе, словно сирены уставших моряков. И словно подтверждение моих мыслей, в звенящей тишине, опустившейся на пригород, мне опять стал чудиться обольстительный шепот.

«Иди ко мне… Чего же ты ждешь? Воспари в моих просторах… Познай истинную свободу…»

Как и всякий раз до этого, я слушал небо и улыбался, потому что мне нравились его обещания. И я вдруг задумался, а что будет, если я поддамся на них? Что если соглашусь на все эти немые посулы, что произойдет тогда?

Не успел я додумать до конца эту шальную мысль, как вдруг какая-то неведомая сила рванула меня за одежду. Треск рвущейся ткани оказался заглушен звуками полощущегося на ветру паруса, а кратковременное давление воротника на горло прошло столь быстро, что я не успел его толком ощутить.

С недоумением оглядывая опадающие на землю лохмотья, которые секунду назад были моей рубахой, я вдруг зацепился взглядом за что-то темное и огромное, притаившееся за моей спиной. Не успев даже рассмотреть, что это такое, я рванулся в сторону, уходя от возможной атаки, вот только… Только атаковать меня никто не собирался, и таинственная фигура последовала за мной как приклеенная.

Целых несколько наполненных паникой и непониманием мгновений мне потребовалось для того, чтобы осознать, что темный силуэт, возвышавшийся надо мной, оказался тем самым подарком Сатаны, который тот мне впихнул без моего согласия. Аспидно-черные крылья сейчас величаво простирались за моей спиной, упруго сопротивлялись едва ощутимым порывам ночного ветра. Зов небес тут же усилился, и я без особых раздумий, но все же с разумным опасением, предпринял первую робкую попытку ответить высоте…

Мелкий сор и щепки тут же разлетелись по всему двору, стуча по стенам дома и забору, когда я на пробу взмахнул крылами несколько раз. Я не взлетел, но на короткий миг ощутил, будто мое тело потеряло какую-то часть своего веса. В следующую секунду я уже гораздо смелее согнул ноги, а потом резко вытолкнул себя вверх, изо всех сил хлопая новообретенным даром Дьявола. Честно говоря, я и помыслить не мог, что эти черные крылья перейдут со мной и в реальный мир, а не останутся лишь довеском к моей душе. Но подарок Короля Преисподней оказался не так прост, как мне казалось…

Воздух хлестанул по глазам невидимой плетью, и я ощутил, как с каждым новым взмахом земля отдалялась от меня. Я напрягал все мышцы своего тела, забывая даже иногда дышать, завороженно смотря, как смутная темная громада земли с редкими светящимися огоньками то ли костров, то ли уличных фонарей остается где-то там, подо мной. А сам я поднимаюсь все выше и выше, навстречу сверкающим осколкам, почти ласково смотрящим на меня…

К счастью, крылья лучше моего знали, что им делать, а потому уже секундой позже я мчался в небесной выси, ныряя в ватные облака и выскакивая из них под непредсказуемыми даже для меня самого углами. Глаза мои пылали, а легкие то и дело исторгали из себя полный восторга и упоения крик.