Под пяткой что-то влажно хрустнуло, и раздавшийся следом за этим хрип подсказал мне, что атака все-таки достигла своей цели. Очевидно, что злоумышленники не ожидали такого яростного сопротивления от полуголого юнца, и первый из них уже поплатился за свою беспечность. Теперь он, скорее всего, не доживет до утра, задохнувшись от отека, вызванного переломанными хрящами гортани. Если, конечно, местные целители не сумеют вытянуть его из лап Дьявола.

Но, к сожалению, усталость от недавнего полета слишком сильно сказывалась на юном неподготовленном теле. И второй преследователь настиг меня уже через десяток метров. Для опытных глаз моя голая спина сверкала в ночной темноте как настоящая подсвеченная мишень, и не в моих силах было с этим что-либо сделать. Я ощутил, как чужая пятерня стальной хваткой смыкается на моей руке, чуть выше локтя, и снова подсознание сработало быстрее разума. Я резко крутанулся, пытаясь вырваться, но неизвестный оказался намного сильнее и крупнее меня, так что он просто зажал меня в крепком захвате, подключая вторую руку.

«Как же плохо быть маленьким и легким… и безоружным», успел подумать я, прежде чем оттолкнуться стопами от земли и врезаться поймавшему меня негодяю в челюсть. Зубы незнакомца клацнули так звучно, что слышно было на всю округу. Следом за этим, ночь прорезала столь злобная и матерная тирада, что даже мне, проработавшему столько месяцев с кузнецом, который то обжигался летящими окалинами, то попадал по рукам инструментом, были знакомы далеко не все слова.

Однако незнакомец все еще держал мое брыкающееся тельце крепко, хотя немного и ослабил хватку. И едва я почуял слабину, так сразу же выпростал одну руку и ударил растопыренными пальцами по его глазам.

— А-а-а-а! Тварены-ы-ыш! — Надсадный яростный вопль почти оглушил меня, а я, стряхнув с руки теплую влагу, попытался продолжить бегство. Однако стоило мне только сделать шаг, как в меня врезался кто-то очень тяжелый и невероятно огромный. Меня опрокинуло на землю и больно приложило затылком. И только лишь чудо помогло моему сознанию мгновенно не упорхнуть в чертоги беспамятства. Пришло какое-то отстраненное осознание, что в живых меня после такого не оставят. Эти люди за свои раны отомстят мне жестоко и кроваво… А раз так, то и сдерживаться не было смысла. Дьявол сказал, что я всегда буду носить в себе частичку ада? Видимо, пришло время выпустить ее на волю.

Дальнейшая свалка превратилась для меня в бесконечную череду криков, тяжелых вздохов, хрипов и яростной возни. Я кусался так часто и так сильно, что если бы не выплевывал откушенные куски чужой плоти, то мог бы наесться до отвала. Я бил руками, пинал ногами и бодал головой все, до чего только дотягивался. Несколько раз я уворачивался от ударов, которые были явно слишком тяжелыми для того, чтобы их выдержал девятилетний мальчишка. Спустя минуту я уже был с ног до головы вымазан грязью и чужой кровью, но все еще не сдавался. Меня пыталась спеленать целая ватага взрослых мужчин, и каждый из них уже успел заплатить маленькую цену за это. Первому, кто попытался дотянуться до моей шеи, я откусил фалангу пальца. Второй получил пяткой в промежность, и теперь натужно пыхтел где-то в моих ногах, затаптываемый своими же дружками. Третьему повезло меньше остальных, потому что когда он попытался заткнуть мой рот, чтобы я меньше кусался, я извернулся и вцепился ему в запястье с внутренней стороны. Чужие жилы упругими струнами задрожали под моими зубами, и мне в рот хлынул теплый солоноватый поток. Крик очередного ублюдка прокатился по улице, отражаясь от стен маленьких одноэтажных домиков, и он попытался выдернуть свою руку. Вот только добился лишь того, что детские зубки разорвали его сухожилия. И скорее всего, кулак этот тип больше сжимать уже никогда не сможет.

Как мне удалось вырвался из этой кровавой свалки я не помнил. Я и в самом деле на некоторое время убедил себя, что снова нахожусь в аду, поэтому разум ненадолго отключился, уступив тело всепоглощающей ярости. Так что пришел в себя я лишь спустя некоторое время, судя по всему, на значительном удалении от места схватки. По крайней мере, отсюда не было даже слышно шума кутящей банды. Я очнулся зажатым в настолько узкой щели между стеной и деревянным забором, что сюда вряд ли бы даже сумел пролезть голодающий тощий кот. Где-то неподалеку от меня глухо топали по пыльной дороге чужие шаги и рычали злобные голоса, сулящие мне жестокую расправу.

Детское сердце натужно билось в моей груди, едва ли не подпрыгивая к самому горлу, а легкие судорожно раздувались, пытаясь втянуть как можно больше воздуха, но вдохнуть полной грудью мешала давящая теснота. Юное тело дрожало от усталости и адреналинового выброса, но холодный разум быстро взял контроль над ситуацией в ежовые рукавицы, не позволяя совершать глупостей.

Постепенно суета вокруг моего убежища затихла, и незнакомцы удалились в неизвестном направлении, грязно сквернословя и обещая обязательно поквитаться с каким-то маленьким засранцем. Даже и не знаю, о ком это может идти речь…

Прикладывая неимоверные усилия, застревая на каждом сантиметре, я принялся выбираться из своего временного укрытия, обдирая кожу на спине и животе об шершавые доски. Истощенный организм требовал от меня немедленно завалиться спать, прямо тут, под забором, но от одной только мысли, что я сомкну глаза и тени ада снова начнут меня истязать, сил как будто бы даже прибавилось. Да и не хватало еще заснуть здесь, а проснуться перед троном Князя Тьмы, умерев от переохлаждения. Эта мысль тоже хорошенько так подстегнула меня, и я осторожно двинулся в ночную тьму.

* * *

Когда к утру мне все же удалость добраться до дома Эпимоса, узнав дорогу у первых проснувшихся жителей, кузнец, ясное дело, уже не спал. Он бестолково метался по двору, выкрикивая имя сына, и переворачивал все достаточно крупные предметы, за которыми Данмар теоретически мог спрятаться. Мое возвращение он сперва встретил облегченным вздохом, но это только лишь в первый миг. Завидев в каком состоянии я приковылял, он бросился мне навстречу, заставив тело инстинктивно сжаться и приготовиться к схватке.

— Что с тобой, Данмар?! — Сипло спросил кузнец, с трудом перебарывая желание заключить меня в медвежьи объятья. — Ты ранен?!

Бросив беглый взгляд на собственное заляпанное грязью и запекшейся кровью тело, я отрицательно покачал головой.

— Все в порядке, отец. Теперь уже все в порядке…

— Где ты был?! Что с тобой произошло?! — Не унимался Эпимос, и мне пришлось наскоро родить лживую историю о том, как я решил выйти ночью подышать свежим воздухом, и как за мной погнались какие-то неизвестные личности, от которых я долго бегал, а потом заблудился.

— О чем ты только думал?! — Взъярился отец мальчишки. — А если бы ты попался этим работорговцам?!

— А это были работорговцы? — Переспросил я удивленно.

— Ну а кто же еще будет гоняться за ребенком по ночным улицам?!

— Грабители, — предположил я, — садисты, убийцы, извращенцы-насильники…

— Хватит!!! — Рявкнул кузнец, отчаянно мотая головой, словно пытаясь вытряхнуть из своих ушей мои слова. — Не хочу больше ничего слышать! Ты и так уже меня до седых волос напугал!