которые – она призналась себе в этом – были ей приятны. Но она и представить не могла, что он захочет поцеловать ее, вот так… крепко сжав, словно пойманного кролика, и жадно впившись в ее губы. До этого она целовалась всего один раз, с Роджером, но он был робок и нежен с ней. Поцелуй Кардоне не был похож на тот, совсем не похож.

Застигнутая врасплох, Мод в первое мгновение оцепенела, а потом рванулась из его рук, но он крепко держал ее в своих объятиях, показавшихся ей теперь железными тисками. Она ударила его ногой по сапогу, упираясь руками в грудь, и резко откинула голову, отвернув ее в сторону так, что у нее заломило шею.

– Как… как вы смеете?! – выдохнула она.

– Смею, потому что слишком долго прожил с вами в одном седле! – заявил он, не отпуская ее. – Разве я не заслужил небольшую награду за свои труды?

Награду?!

Мод разъярилась. Ему мало денег, которые она ему обещала?! Он еще хочет с ней «развлечься», как те солдаты, от которых спас? Спас, чтобы самому воспользоваться ею на правах сильного?

– Вам следовало сразу предупредить, какую награду вы потребуете в довесок к вознаграждению, – прошипела она. – Это было бы куда честнее с вашей стороны, чем сначала выступать в роли благородного защитника, а потом…

Голос ее дрогнул и прервался. Они здесь одни, он может сделать с ней все, что захочет, и на помощь к ней уже никто не примчится, потому что ее единственный спаситель, человек, которому она так безоглядно и наивно доверилась, сейчас держал ее против воли и явно был намерен получить свою «награду»…

Ужас и отчаяние охватили девушку. Не сознавая, что делает, повинуясь яростному желанию вырваться на свободу, Мод потянулась на цыпочках, вцепилась зубами в его шею, наполовину прикрытую смятой стойкой полотняной рубашки, и почувствовала вкус его крови на своих губах. И свободу. Кардоне все же отпустил ее – был вынужден отпустить. Поминая нечистого, он резко отставил ее в сторону, сердито говоря что-то о поцелуе… Или о том, что она сошла с ума…

Мод не слушала его. Она бросилась от него прочь, не разбирая дороги, не думая, куда бежит и что будет делать. Сейчас в ней билась одна мысль: скрыться, спастись…

За что-то зацепившись, с размаху упала, больно ударившись о землю коленями и ладонями, перевернулась, запутавшись в юбках, чепец соскочил с нее – Мод этого даже не заметила, вскочила и снова побежала, прихрамывая, вперед.

Она забилась в его руках, словно птица, больно ударила ногой – и откуда столько силы в хрупкой девушке? Но он надеялся на ответ совсем иного рода. Ральф не отпустил ее, не мог так просто отпустить теперь, когда признался в своих желаниях. Или это обычное женское кокетство? Он еще держал ее, намереваясь повторить попытку, несмотря на ее сопротивление, но она вдруг вцепилась зубами в его шею.

– Diablo! – рявкнул Ральф. Такого он никак не ожидал. Он приподнял девушку, отрывая ее от себя, встряхнул и поставил на землю. – Вы двинулись рассудком, леди? Я просил лишь простой поцелуй, а вы решили, что я покушаюсь на вашу честь?

«Болван, бастард, теперь она будет шарахаться от тебя, как от дикого зверя! Не мог сделать это помягче? Или момент выбран не тот? Отчего она так взбесилась? Я сделал для нее все, что мог, проклятье…»

Ральф потрогал шею, на перчатке остались пятна крови. Тигрица, прокусила, с каким-то диким восхищением подумал он. Ладно, будет тебе…

На какое-то мгновение он замер, глядя, как она несется вниз по лугу, падает, теряя чепец, темные волосы рассыпаются по плечам.

О, силы небесные, и как далеко она намерена убежать? Прыгнуть в реку, чтобы не попасть в руки злобного насильника, коим он предстал перед нею?

Ральф нагнал леди Вуд в несколько шагов и, поймав, сгреб в объятия.

– Стойте же, леди, куда вы собрались? Хотите, чтоб я вытаскивал вас из неприятностей в третий раз? Баста!

Он сжал ее довольно сильно, желая, чтобы она прекратила отбиваться, ее волосы хлестнули его по лицу, обдав каким-то особым женским ароматом. Он взял себя в руки, хотя свободных рук у него и не осталось.

– Успокойтесь, леди Вуд, даю вам слово, что более не только не посягну на ваши… губы, но постараюсь держаться от вас подальше, – сказал он в густоту ее волос.

Она перестала сопротивляться, затихла в его руках, словно потеряв силы. Сдалась на его милость? Ох, какие у нее волосы… Но он уже дал слово… «Diablo! И зачем так поспешил?» – упрекнул он себя.

У Мод не было сил сопротивляться. Ее ноги подкосились, и она упала бы, не держи он ее крепко в своих руках. Но объятия его сейчас не были похожи на тиски, и он не стал ее целовать, лишь глухо что-то говорил низким, успокаивающим голосом, уткнувшись лицом в ее волосы, прижал к себе, чуть покачивая, словно баюкал. Мод перестала дрожать, прижалась щекой к уже привычному джеркину, затихла и только теперь увидела, что они стоят на лугу, спускающемуся к реке. На том берегу виднелись башенки и острые черепичные крыши Кембриджа.

– А где мост? – подумала она и, услышав свой голос, поняла, что сказала это вслух.

– Мост? – удивленно переспросил Ральф, огорошенный ее неуместным вопросом, и невольно взглянул вперед, через ее голову, туда, где блестела полоса реки. – Мост вон там. Если мы спустимся по лугу влево и объедем вон тот лесок, то, вероятно, попадем на дорогу, что ведет к мосту. А оттуда недалеко и до постоялого двора.

И зачем он начал излагать эти подробности? Леди Вуд совсем успокоилась и стояла, прижавшись к нему, хотя он ослабил хватку, давая ей возможность освободиться из его рук. Вот и пойми этих женщин! Она уже не злится на него? Не считает грубым насильником? Решив, что разберется со всем этим попозже, а пока решит дела насущные, Ральф осторожно отодвинул девушку от себя. Как же он поспешил со своим словом не целовать ее и не подходить!

– Нам пора, – коротко сказал он. – Вам придется еще потерпеть меня, но это ненадолго.

Рыжий ткнулся мордой в его плечо, словно подтверждая слова хозяина.

Чепец леди Вуд темно-зеленым пятном выделялся на пожелтевшей траве. Ральф поднял его, подал и, дожидаясь, пока она справится с головным убором, наблюдал за ней, потирая укушенную шею и усмехаясь своим мыслям. Когда она надела чепец, вновь став тихой строгой леди Вуд, он вскочил на рыжего и наклонился, чтобы подхватить ее и усадить на коня. Уже