Рестораны не в счет. Именно такой, домашней, зажаристой и с лучком.

– Ты до сих пор с местным отделом отношения поддерживаешь? – спрашиваю, жуя.

– Да я же уходил переводом. Может, кому-то это не понравилось. Но контора всегда стоит выше полиции, поэтому никто особо не обиделся. Даже с полканом раскланиваемся при встрече.

– Участковый из тебя так себе, – вздыхаю, знаю всю историю Богдана.

– Лучше спать на сырой земле и жрать что попало, чем усмирять местных алкашей. Кто с кем подрался и кто у кого что украл.

– Солдат удачи, – фыркаю я весело. И очень доволен, что Богдан принял мое предложение. Спецназ, конечно, дело хорошее, но у меня в офисе спокойнее.

Не успеваем мы доесть, как в телефоне Дана тренькают сообщения.

Он долго пялится на экран.

– Давай, не томи, – бросаю нетерпеливо. Кого я ожидаю увидеть? Мальчика-мажора? Богатого и безответственного. Крышу сносит заранее от ревности и обиды. Вселенской несправедливости!

– Сейчас отправлю, полюбуешься, – ухмыляется Дан, потянувшись за зубочисткой. Затем неспешно отпивает воду из стакана. И только потом отправляет информацию мне.

А я чуть с кресла не падаю, увидев на снимке испитого мужика лет сорока. Аж самому смешно! Нашел к кому приревновать.

– Погоди, ему ж по документам двадцать пять.

– Пьет как не в себя, – равнодушно пожимает плечами Богдан. – Только я не пойму, что ты у него купить хочешь? Таким людям деньги давать нельзя…

– Квартиру у него по любому банк отберет. Там небось долгов – выше крыши…

– Тебе это зачем? – напрягается Дан. – Эту хату Лера твоя снимает, что ли?

– Ну да, – не вижу смысла отпираться.

– И ты таким образом хочешь привязать ее к своему дому?

– Допустим, – замечаю холодно. Давлю Дана взглядом и снова повторяю вопрос. – Тебе-то что?

– Да ничего! Людей жалко. Наверняка с этой хаты семья целая кормится…

– А почему же тогда квартира на запойного типа оформлена?

– Понятия не имею, – разводит руками Богдан и добавляет с укором. – Так нельзя, Тима! Нужно по совести…

– А что прикажешь мне делать? – отрезаю зло. Кулаки сами сжимаются от ярости. – Лучше принудить Леру действием, чем умолять. Я не способен на все эти штучки. Роза в зубах – не мой формат.

– Но так неправильно, – бухтит Дан. – Этот Миленкин пропьет все деньги… Понимаешь?

– Откуда такая уверенность? Или ты его знаешь?

– Именно его впервые вижу. Но я таких миленкиных повидал на своем веку. Просто прошу тебя. Откажись от этой затеи!

– Отвали, братан, – мотаю головой. – Ты думаешь, если я богат, то должен постоянно каяться и ощущать вину? Нет, не буду! Каждая копейка заработана мной лично. Каждый рубль вложен в дело. И если я что-то хочу купить, я покупаю. Усек?!

– Да делай что хочешь! – орет Богдан, подскакивая из-за стола. – Только без меня не разгуливай по городу. Или найми себе другого телохранителя. С любого края может прилететь…

– Тогда доедай, и едем к Косте Миленкину. Попробуем уговорить его продать квартиру. Моей жене она точно ни к чему.

– Так нельзя, – бухтит себе под нос мой старый друг. А я, открыв стоящую на столе банку с минералкой, опрокидываю шипучку в рот. Горло тут же царапают колючие пузырьки.

Делаю еще глоток и улыбаюсь.

Многоходовочка идеальная. Даже никакой речи не понадобится. Лере все скажет сам хозяин квартиры. А я вовремя подставлю плечо.

– Валерия Васильевна, просыпайтесь! – слышу над ухом чей-то настойчивый женский голос.

Распахиваю глаза и с удивлением смотрю на незнакомую медсестру и белые стены реанимации.

– Все хорошо, – улыбается мне девушка.

– Мои дети? – шепчу, затаив дыхание от страха.

– С малышками все прекрасно. Завтра утром Виктор Петрович разрешит перевести вас в палату. И деток сразу вам принесут. У вас же люкс…

– Да, конечно, – киваю я, сразу вспоминая о Морозове. Но пока я в больнице, мне и детям ничего не грозит.

– Я сейчас вам из палаты все необходимое принесу, – заверяет меня медсестра. Неужели тут тоже без Фея не обошлось? Всю больницу он купил, что ли?

Это невозможно!

Иступлённо мотаю головой. Всех не купишь. Торганов уж точно не станет связываться с Тимофеем и ни на какие нарушения не пойдет. Не тот человек!

Виктор Петрович – строгий и очень порядочный. А Морозов – перекати поле. Вечный мальчик.

– Вот! Телефон захватила, – показывает мне на старенький Самсунг медсестра. – Пока несла, звонил два раза.

Слабой рукой тянусь к сотовому. Смотрю на пропущенные звонки.

Света и Даша. Девочки с комбината, с которыми мы снимаем квартиру.

Наверняка беспокоятся. Нужно им позвонить. Но смартфон сам взрывается в руке громкой трелью.

– Да, Свет, – шепчу в трубку, косясь на хлопочущую на посту медсестру. Других больных рядом нет. Значит, никто не будет жаловаться.

– Как ты, систер? – уныло выдыхает в трубку подружка.

– Родила. Сегодня днем. Девочек еще не видела. Говорят, что с ними все в порядке.

– Поздравляю! – печально тянет Светлана, и в голосе не чувствуется даже признаков радости. – Нет, систер, я рада! Правда! Но нас тут Костик выселять надумал. Говорит, продает квартиру. Очень выгодное предложение. Велел за неделю съехать…

– О, господи! – охаю я. – Как съехать, Свет? Куда же я пойду с детьми?

– Не волнуйся ты так, – обнадеживающе заявляет она. – Мы с Дашкой искать будем. И тебя с собой возьмем. Так что не боись, систер. Прорвемся!

– А-а… ну спасибо, девчонки! – шепчу, утирая мокрые от слез глаза. – Я еще не все вещи купила…

– Вот и хорошо, легче переезжать будет! – усмехается на прощанье Света.

Прикрыв глаза, пытаюсь понять, что делать дальше. Лучше, конечно, уехать домой. Там хоть под защитой семьи буду. Родители должны оттаять и порадоваться внучкам. Все-таки два человека родилось! Это ли не счастье.

Снова берусь за смартфон и звоню маме.

– Привет, – весело говорю в трубку, только услышав знакомый строгий голос. – А у меня дочки родились… Вчера.

– Поздравляю, – сухо произносит мать. И в ее голосе я не чувствую ни радости, ни доброты. – А от нас что хочешь? – добавляет она после небольшой паузы.

– Ничего, – бросаю отрывисто. Сейчас бы только не расплакаться от отчаяния. Неужели для моей семьи какие-то дурацкие принципы дороже, чем родные дочь и внучки? Я бы точно так не поступила…