– Какая разница, Даш, – почему-то увиливаю от ответа.

И сама удивляюсь. Ну приходил Фей. Почему не сказать?

– А мои вещи как же? – шепчу, боясь разбудить малышек.

– Костик разрешил их оставить. Выпишут тебя, сама заберешь. Говорит, я же не зверь какой…

– А ну да, – тяну обреченно.

Переезд после роддома я точно не планировала. Да и самой с двумя детьми придется трудно. Отложив в сторону смартфон, утыкаюсь носом в подушку.

«Жилье – не проблема, – думаю я, с умилением разглядывая дочек. – Есть же Авито и приложения разные. Сниму что-нибудь!»

А если Тимофей предложит оплачивать аренду, то возражать не стану. Сейчас каждая копейка на счету.

Мысли снова перескакивают на Морозова. Будто наяву вижу холеное властное лицо с высокими скулами. Чувствую, как его руки скользят по моему телу. Вздрогнув, всхлипываю от безысходности.

Никогда Отмороженный Фей не взглянет на такую замухрышку как я. А вымотанную беременностью и родами тем более. Вон сразу поскакал куда-то на свидание. Еще и рыкнул в трубку «сейчас приеду». Даже не таится ни капельки. Совершенно меня не стесняется.

Кто я ему?

Инкубатор! Ксерокс! Выносила? Молодец!

Слезы бегут по щекам. Вытираю их поспешно. Но ничего не получается.

Полная безнадега. Ясное дело, без Морозова мне не справиться. А душа болит и рвется на свободу. Чувствую себя загнанной в угол, будто я стала жертвой какой-то махинации.

С Морозова станется!

Но похоже выхода нет. Придется пойти на какие-то уступки.

Да и дети должны знать своего отца. И ссориться с Тимофеем страшно. У него власть и деньги. А я…

Что я?

Тянусь к сотовому и, скачав первое попавшееся приложение, ищу подходящую квартиру.

Прислушиваюсь к притихшим детям.

И почуяв неладное, стремительно подлетаю к люлькам.

Дышат… Просто спят крепко.

Я много читала о смертности новорожденных. Синдром апноэ. Девочки и так родились недоношенными. А значит попадают в группу риска.

Есть чего испугаться?

Нужно попросить Тимофея купить мониторы дыхания.

Ткнув в контакты, нахожу его номер. Звоню. Но вызов опять срывается.

И этот человек еще не доволен, почему я его не предупредила. А из черного списка он меня так и не удалил. Хотя пару часов назад прекрасно разыграл изумление.

Я даже поверила на минуту.

Ну какой из Фея муж, если он все время в образе? Семейная жизнь должна основываться на доверии. А тут…

«Тебя, Лера, никто в ЗАГС не зовет!» – напоминает здравый смысл маминым голосом.

В коридоре слышится довольный бас Торганова. Моментально возвращаюсь в реальность.

Мониторы дыхания!

Номер Морозова должен быть у главного врача. Может, даст? Я бы сразу позвонила.

Спешу к двери. Но она распахивается прямо перед моим носом.

В палату деловито входит Надежда из патологии. А следом не торопясь шагает сам Торганов.

– Вот, Валерия Васильевна, ваша личная медсестра. Вас друг другу представлять не нужно.

– Не беспокойтесь, Виктор Петрович, – сдержанно сообщает Надя. – Лера меня хорошо знает. Правда? – обращается ко мне.

– Конечно, – киваю и я. И тут же замираю от запоздалой догадки. – Подождите… Как личная медсестра? Я не просила.

– Так меня Тима нанял, – улыбается Надежда и добавляет недовольным тоном. – Я же из роддома уволилась. Теперь буду тебе помогать детей нянчить, – заявляет она, проходя в спальню. Наклонившись, смотрит на малышей.

– Ах вы, маленькие котятки! – воркует ласково.

Замечаю, как темнеет взгляд Торганова.

Наверняка что-то с детьми!

– А они недолго спят? – спрашиваю взволнованно.

– Не паникуйте, Валерия Васильевна, – улыбается главный врач. Но тоже подходит к люлькам. – Новорожденные обычно просыпаются только поесть…

– Я боюсь. А вдруг синдром апноэ, – тяну жалобно.

– С вами, Валерия Васильевна, не соскучишься, – вздыхает он и добавляет с улыбкой. – Но теперь Надежда Алексеевна рядом. А это самый лучший монитор.

– Сам ты монитор, придурок, – морщит нос Надя, как только за Торгановым закрывается дверь.

– Меня Тимофей Сергеевич назвал ксероксом, – усмехаюсь горько.

– Да, Тима говорил, что девчонки на тетю Розу похожи, – беззаботно отмахивается Надя и тут же становится серьезной. – Ложись, Лера. Отдыхай. Я сейчас тебе обед принесу. И в детское отделение смотаюсь. Нужно детям ГВ наладить.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

«А ты об этом не подумала! – охаю мысленно. – Все о Морозове размышляешь. А о самом главном забыла!»

Хмурюсь невольно.

– Ты опять реветь надумала? – строго спрашивает Надежда. – Тима предупреждал, что ты все время плачешь… Не смей. Это для детей вредно. Они же с тобой одно целое.

– Я за обедом. Веди себя хорошо, – шутливо грозит мне пальцем.

– Слушаюсь, – отвечаю кисло.

И вернувшись к дочкам, снова всматриваюсь в маленькие личики.

– Обложил нас со всех сторон ваш отец, – шепчу тихонечко. – Но мы же девчонки смелые, правда?

«Устал я», – вздыхаю, подъезжая к дому. Голова раскалывается. Сейчас бы поспать. Сказывается сильное напряжение. Даже после судебных заседаний я чувствую себя лучше.

А тут… сдохнуть можно от нервотрепки.

«Кто же тебя так настроил против меня, Лерочка?» – размышляю, заезжая во двор. И не выходя из машины, звоню помощнику.

– Отложи все дела, Глеб, – роняю, забыв поздороваться. – И срочно собери мне всю информацию по Ушаковой Валерии Васильевне. Особенно интересует ближний круг и любое пересечение с моим окружением.

– Какой крайний срок? – вздыхает он.

– Пару суток тебе даю. Но чтоб без лажи, понял? Фейсов подключи или ментов. Бюджет не лимитирован. Время пошло.

– Я сейчас занимаюсь делом Литвина, – осторожно сообщает помощник.

«Да бог с ним!» – так и хочется заорать в трубку. Но нельзя. Паша Литвин – один из постоянных клиентов – вечно влипает в разные истории. А я его оттуда успешно достаю.

– Ты имеешь в виду Иваново? – уточняю лениво.

– Ага. Решил вот заранее все документы подготовить. Интересная получается ситуация, Тимофей Сергеевич…

– Не по телефону, – обрываю резко. – Если ты там все собрал, то приезжай… расскажешь.