– Вы сможете помочь нам составить его фоторобот?

– Не знаю, но попытаюсь.

Мне было трудно говорить, так как челюсть еще болела. Да и всякие эти больничные трубочки создавали препятствия.

– Что он говорил? Или он молчал, пока избивал вас?

– Он каким-то образом узнал, что я вам звонила…

– Видимо, ваш телефон прослушивается не только нами.

– Так вы его не поймали?

– К сожалению, нет, миссис Кэрролайн. Иначе я не задавал бы этих вопросов.

– А вы нашли что-нибудь в моей квартире? Отпечатки пальцев, какие-то следы?

– Нет. Все отпечатки принадлежат вам, миссис Кэрролайн. Опять ничего. – Детектив взмахнул руками, показывая свое негодование. Получилось немного наигранно. – Как будто на вас напал призрак. Патрульные полицейские, дежурившие возле вашего дома, ничего не видели. Никто не заходил и не выходил.

«Ага, – подумала я с сарказмом. – Если только они не уснули в самый ответственный момент».

– Мы нашли лишь видео.

Я не поняла, к чему клонит детектив.

– Видео? – удивленно спросила я.

– Да. С вашей дочкой.

И тут до меня дошло, о чем он говорит. Не смогла ничего сказать в ответ. Лишь расплакалась.

– Понимаю, вам тяжело, но, думаю, вы не будете возражать, но мы забрали ваш компьютер. Он может помочь в расследовании.

– Хорошо, – ответила я. Слезы все катились по щекам и не могли остановиться. – Только осторожней. Там есть важные файлы.

– Не переживайте, миссис Кэрролайн, наши ребята умеют обращаться с компьютером. А сейчас отдыхайте. За дверью сидят полицейские. Вам сейчас опасно находиться одной. – Он улыбнулся.

– Спасибо вам.

– Пожалуйста.

Он встал и направился к выходу. Мой вопрос остановил его, когда он почти покинул мою палату.

– Неужели мою дочь и вправду сначала продали? – спросила я.

Детектив ответил, не поворачиваясь ко мне лицом:

– Да. Но мы найдем всех, кто замешан в этом деле, и заставим их ответить перед судом. – И он вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.

Следующие дни я провела в больнице. Смотрела тупо в потолок, размышляла над своей жизнью. Задавала бесконечно вопрос: «почему я?!» и в ответ получала лишь тишину. Мне хотелось, чтобы все это оказалось кошмарным сном. Чтобы я проснулась и поняла, что жизнь прекрасна.

Я была так рада, что моя мать уехала. Она столько всего пережила из-за меня. Сколько слез она пролила, вырастив меня, и сколько нервов потратила, таскаясь со мной в последние дни. Пускай она не позвонила перед отъездом, но главное, что она сейчас была далеко. Хотя, с одной стороны, в сердце была тревога. Она всегда звонила и предупреждала меня.

«Может быть, Джо добрался и до нее?» – услышала я собственный голос внутри себя.

И тут же его перебил другой:

«Заткнись! С ней все нормально!»

«Ты уверена?»

– Проклятие! – выругалась я вслух.

– Вижу, вы потихоньку приходите в норму, раз начинаете ругаться. – От неожиданности я вздрогнула. Глянула в сторону двери, и увидела его – Джо!

Он стоял и глядел на меня, ухмыляясь.

– Эти полицейские любят спать на посту!

Я растерялась – не знала, что делать. Сердце участило свой стук. Захотела было крикнуть, но Джо навел на меня оружие.

– Только пискните, и в вашей головке появится дырка. – В его глазах внезапно появилась злость. – Думаете, я не спущу курок? Думаете, я слабак? Неудачник? – Я видела, как он начинал заводить самого себя, и мне стало страшно. Действительно страшно.

– Джо, послушайте, успокойтесь. Давайте поговорим спокойно. – Мой голос дрожал; я буквально слышала бешеный стук своего сердца.

– Как вы заговорили? Страшно? Цепляетесь за жизнь, как дешевая шлюха!

– Послу…

– Заткнитесь! – перебил он меня. – Сейчас я говорю! – он смотрел на меня жадными глазами. – Вижу, вы дрожите. Боитесь умереть? Почему вы боитесь смерти? Ведь она прекрасна! К тому же, если учесть, что вы умерли… – он многозначительно на меня посмотрел.

Я не понимала, к чему он клонит.

– Знаете, вы умерли еще тогда, когда напились таблеток.

«Таблеток?! Откуда он знает?!» – промелькнуло у меня в голове.

Он словно прочитал мои мысли:

– Я знаю, потому что наблюдаю за вами, и наблюдаю очень тщательно, мисс! Думаете, я сумасшедший? Нет. Я просто люблю Микки-Мауса! – и он спустил курок.

Я увидела яркий свет, а затем мрак… один лишь мрак.

Я стояла в белом облачении посреди пшеничного поля. Боже! Как красиво было вокруг! По небу плывут большие белые облака, словно из пуха; теплый ветер нежно ласкает кожу. Солнце в небе ярко пылает, обнимая своим теплом и светом все вокруг.

В моем сердце больше не было никаких тревог, забот. Я наслаждалась каждым мгновением, вдыхая воздух, словно разучилась правильно дышать.

И тут я услышала ее – мою дочь, Джули.

– Мама! Мама! – кричала она.

Я увидела, как она бежит ко мне, – веселая, как всегда, – и невольно улыбнулась.

– Мама! Наконец-то ты пришла! – она подбежала ко мне и прямо запрыгнула ко мне на руки.

Я тут же принялась ее целовать, обнимать, говоря самые нежные слова на свете. Из моих глаз потекли слезы, но слезы не боли, а радости. Я ощущала себя самой счастливой женщиной на свете!

Но, к сожалению, это был всего лишь сон, который стремительно подходил к концу. Я обняла Джули крепче, надеясь унести ее с собой в реальность, однако это сделать не удалось. Я проснулась одна. Совершенно одна в больничной палате, и начала плакать.

Меня выписали из больницы через три дня. К счастью, за эти три дня мне больше не снились такие странные сны: Джо в палату ко мне не входил и не убивал, и я не попадала в рай.

Однако домой я не поехала. Детектив убедил меня остаться пока у него. По его мнению, дома было небезопасно. И по моему – тоже. Мне было неудобно, поэтому сначала я подумала над тем, чтобы поехать к отцу, однако видеть его мне не хотелось. По этой причине я и согласилась.

Какое-то время я провела в участке, пытаясь помочь создать фоторобот, однако все мои усилия вспомнить лицо убийцы оказались тщетными.

Затем детектив привез меня к себе, показал свои апартаменты, потом сказал, чтобы я чувствовала себя как дома, а сам ушел на работу. Мы попрощались, и я вновь осталась одна.

Дом был довольно-таки уютный и теплый. Две комнаты были обставлены красивой мебелью и со вкусом. На кухне, несмотря на то, что детектив жил один, не было грязной посуды. Все выглядело чистым, словно в квартире убирались каждый день. Я хотела есть, поэтому бессовестно воспользовалась холодильником. Там было много чего, но я приготовила себе лишь яичницу.